Новые левые (Япония)
Японские новые левые (яп. 新左翼 Синсаёку) — общее название японской части общемирового движения новых левых. Японские новые левые включали в себя наиболее радикальных представителей студенческого движения выступавших против империалистической политики Японии и США и поддерживали национально-освободительные движения стран Третьего мира.
Оформилось даже раньше, чем в США и Западной Европе — студенческая лига «Дзенгакурен» (Национальная федерация студенческого самоуправления) уже в 1959—1960 годах устраивала громкие антивоенные и антикапиталистические акции, включая блокирование здания парламента и аэропорта.
Студенты большей части университетов Японии, выступая против войны во Вьетнаме, перезаключения японо-американского договора безопасности, повышения платы за обучение и навязывания общества потребления с его одномерно-буржуазной идеологией, срывали занятия, занимали университетские корпуса и собирали митинги. Одним из символов студенческого сопротивления был лекционный корпус Ясуда Токийского университета. В январе 1969 года он был занят студентами и лишь после продолжительных столкновений полиции удалось выбить студентов с помощью водомётов.
Требования студентов были антиимпериалистическими и антикапиталистическими: они не желали прямого или косвенного участия Японии в подавлении национально-освободительных движений и выступали за отмену вступительных экзаменов.
Представители
|
Это заготовка статьи о Японии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
См. также
Напишите отзыв о статье "Новые левые (Япония)"
Отрывок, характеризующий Новые левые (Япония)
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
