Нюгуй
Улус
Нюгуй
Показать/скрыть карты
|
Нюгу́й — село в Джидинском районе Бурятии. Входит в сельское поселение «Белоозёрское».
Географическое положение
Находится в 15 км к югу от центра сельского поселения — села Белоозёрск, в 45 км юго-восточнее районного центра, села Петропавловки, на левом берегу реки Джиды.
Ближайшие населенные пункты — Верхний Ёнхор, Боций, Ёнхор.
Население
Численность населения | ||
---|---|---|
2002[2] | 2006 | 2010[1] |
386 | ↗389 | ↘311 |
Экономика
Основные занятия населения — ведение личных подсобных хозяйств, охота, сбор дикоросов.
Напишите отзыв о статье "Нюгуй"
Примечания
Ссылки
- [www.xn--d1abbwleacog.xn--p1ai/main.php Нюгуй на сайте «Родное село»].
См. также
- [admdzd.sdep.ru/ Официальный сайт муниципального образования «Джидинский район»].
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Это заготовка статьи по географии Бурятии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Отрывок, характеризующий Нюгуй
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.