Артлебен, Николай Андреевич

Николай Андреевич Артлебен
Основные сведения
Работы и достижения
Учёба:	МДАУ
Работал в городах	Владимир, Муром, Москва
Реставрация памятников	Успенский собор во Владимире, Храм Василия Блаженного и др.

Никола́й Андре́евич Артле́бен (13 марта 1827, Владимир — 14 марта 1882, там же) — русский архитектор, реставратор, археолог и историк. Один из пионеров архитектурной реставрации в России.

Биография

Николай Артлебен родился 13 марта 1827 года в городе Владимире. Происходил из дворянской семьи (по другим данным — сын священника). В 1849 году окончил Московское дворцовое архитектурное училище со званием архитекторского помощника старшего класса. С 1851 года работал во Владимире, сначала архитектором Владимирской казённой палаты, с 1856 года — владимирским епархиальным архитектором. В 1857 году был назначен в академики. С 1866 года и вплоть до своей кончины служил в Строительном отделении Владимирского губернского правления. С 1867 года являлся активным членом Императорского Московского археологического общества, состоял в Московском архитектурном обществе и Российском археологическом обществе. В 1879 году был утверждён секретарём Владимирского губернского статистического комитета и редактором неофициальной части Владимирских губернских ведомостей.

Н. А. Артлебен активно занимался исследованием Владимиро-Суздальского зодчества, первым научно обосновал его своеобразие. Занимался изучением архитектуры и истории Владимирского края XV—XVII веков, реставрировал древние сооружения. В 1858 году он производил осмотр церкви Покрова на Нерли. В 1859 году выполнил проект реставрации церкви Рождества Богородицы во Владимире (1190-92). В том же году совместно с Д. Корицким осуществил реставрацию Богородице-Рождественского монастыря. Памятник домонгольского времени при этом был снесён и построен заново, то есть по существу утрачен. В 1873 по заданию Губернского строительного комитета составил проект реставрации Золотых ворот.

Как член Московского археологического общества принимал участие в многочисленных реставрациях и осмотрах памятников. В 1876 году осуществил осмотр Смоленского кремля, в 1871—1875 годах реставрацию Правильной и Книгохранительной палат Московского печатного двора (Никольская улица, 15, во дворе), которая была признана современниками образцовой. В 1877 году осуществлял осмотр и участвовал в Комиссии, рассматривавшей проекты переделок в Покровском соборе.

Выполнил реставрацию Успенского собора во Владимире и издал по данной теме отдельную монографию, за что был удостоен на Политехнической выставке 1872 года большой золотой медали от Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии..

Труд Н. А. Артлебена «Древности Суздальско-Владимирской области, сохранившиеся в памятниках зодчества в пределах Владимирской губернии» был удостоен в 1881 году большой серебряной медали Российского археологического общества.

Постройки

• Георгиевский придел Успенского собора (1862, Владимир, Большая Московская улица, 56);
• Женское епархиальное училище (1864, Владимир, Дворянская улица, 1);
• Собор Рождества Пресвятой Богородицы (архитектурное воссоздание в византийском стиле) (1872—1873, Муром, Окский парк), не сохранился;
• Пристройка галереи с лестницей к дому настоятельницы в Успенском монастыре (Владимир).
• Храм Святой Троицы (1876, Карабаново), не сохранилась; восстановлена;
• Церковь Троицы Живоначальной (1882—1885, Елизарово Переславского района Ярославской области).

Труды и публикации

• Артлебен Н. А. Древние фрески, открытые в Спасо-Преображенском соборе. — Труды Владимирского губернского статистического комитета. — 1863.
• Артлебен Н. А. Кафельная печь в apxиерейском доме в Суздале // Владимирские губернские ведомости. — 1863. — Вып. 29.
• Артлебен Н. А. Археологическое известие о Переяславском Спасском соборе // Владимирские губернские ведомости. — 1864. — Вып. 28.
• Артлебен Н. А. По вопросу об архитектуре ХII в. в Суздальском княжестве. — Труды 1 Археологического съезда в Москве. — 1869. — Т. I. — С. 288.
• Артлебен Н. А. Археологическая поправка о главных церковных дверях Дмитриевского собора // Владимирские губернские ведомости. — 1874. — Вып. 1.
• Артлебен Н. А. Описная книга Владимирского Кремля города. С пояснениями. 1626.. — Ежегодник Влади­мирского губернского статистического комитета. — 1877. — Т. I. — С. 131—146.
• Артлебен Н. А. Владимирский Кремль — город по описной книге 1626 года и по плану 1769 года. — Ежегодник Влади­мирского губернского статистического комитета. — 1878. — Т. II. — С. 174—190.
• Артлебен Н. А. Археологические заметки о Владимирском Успенском соборе. — Владимир, 1881.
• Артлебен Н. А. Вознесенская церковь во Владимире // Владимирские губернские ведомости. — 1881. — Вып. 7.
• Артлебен Н. А. Опись Богородицкой церкви во Владимире. — Ежегодник Влади­мирского губернского статистического комитета. — 1880. — Т. III. — С. 352—366.
• Артлебен Н. А. Памятники зодчества древней Суздальской области. — Ежегодник Влади­мирского губернского статистического комитета. — 1880. — Т. III. — С. 249—320.
• Артлебен Н. А. Общий обзор памятников зодчества древней Суздальской области. — Владимир, 1880.
• Артлебен Н. А., Тихонравов К. Н. Древности Владимиро-Суздальской области, сохранившиеся в памятниках зодчества в пределах Владимирсокй губернии. — Владимир, 1880.
• Артлебен Н. А. Казна Московского Успенского собора // Древности. — 1880. — Вып. 8.
• Артлебен Н. А. Церковь в с. Станках // Владимирские губернские ведомости. — 1880. — Вып. 32.
• Артлебен Н. А. Заметка о Переславльском Горицком монастыре // Владимирские губернские ведомости. — 1880. — Вып. 33.
• Артлебен Н. А. Починка Суздальского собора // Владимирские губернские ведомости. — 1880. — Вып. 44.
• Артлебен Н. А. Старинная деревянная церковь в c. Глотове // Владимирские губернские ведомости. — 1880. — Вып. 44.

Литература

• Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е — 1917 годы): илл. биогр. словарь / Гос. науч.-исслед. музей архитектуры им. А. В. Щусева и др. — М.: КРАБиК, 1998. — С. 24. — 320 с. — ISBN 5-900395-17-0.
• Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2007. — Т. I, Книга 1. — С. 89. — 639 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-01-2.
• Собко Н. Артлебен, Николай Андреевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Тимофеева Т. П. Владимирские архитекторы Н. А. Артлебен, И. О. Карабутов, Я. Г. Ревякин. — Владимирский некрополь. — Владимир, 2000. — Т. 3. — С. 37-42.
• Архитекторы Российской империи с начала ХVIII века до 1917 года. Биографический словарь / Крашенинников А. Ф. — М.: Государственный научно-исследовательский музей архитектуры им. А. В. Щусева, 2007. — Т. I «А». — С. 239—240. — 288 с. — 2000 экз.

Ссылки

• [www.snor.ru/?an=pers_10 Артлебен Николай Андреевич]. Справочник научных обществ России. Проверено 14 января 2013. [www.webcitation.org/6E0z5qVyC Архивировано из первоисточника 28 января 2013].

Отрывок, характеризующий Артлебен, Николай Андреевич

– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.