Осада Галича (1230)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Осада Галича
Основной конфликт: Война за объединение Галицко-Волынского княжества, Венгерские походы в Юго-Западную Русь
Дата

1230[1]

Место

Галицко-Волынское княжество

Итог

отступление венгров

Противники
Венгрия
половцы
Галицко-Волынское княжество
Польша
половцы
Командующие
Бела IV
• Беговарс
Даниил Галицкий
Котян
Демьян (тысяцкий)
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно
 
Война за объединение
Галицко-Волынского княжества
 
Венгерские походы
в Юго-Западную Русь
(1205—1245)

Осада Галича (1230) — неудачная попытка венгров отбить Галич у Даниила сразу после того, как оттуда был изнан королевич Андрей (1229).

Обороной города руководил тысяцкий Демьян. Даниил готовил деблокирующий удар вместе с поляками. Половцы были у обеих сторон.

Беле пришлось прервать осаду из-за погодных условий (осенние дожди), причём войско понесло потери. Венгры после снятия осады прошли к Василёву, затем направились к Пруту и покинули галицкие земли.

Однако, спустя 2 года венгры повторили вторжение и вытеснили Даниила из Галича.

Напишите отзыв о статье "Осада Галича (1230)"



Примечания

  1. Грушевский М. С. [litopys.org.ua/hrs/hrs06.htm ХРОНОЛОГІЯ ПОДІЙ ГАЛИЦЬКО-ВОЛИНСЬКОГО ЛІТОПИСУ]

Ссылки

  • [www.bibliotekar.ru/rus/86.htm Галицко-Волынская летопись]

Отрывок, характеризующий Осада Галича (1230)

Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.