Павлыш
Посёлок городского типа
Показать/скрыть карты
|
Павлы́ш (укр. Павлиш) — посёлок городского типа в Онуфриевском районе Кировоградской области Украины.
Население по переписи 2001 года составляло 4882 человека. Почтовый индекс — 28110. Телефонный код — 5238. Код КОАТУУ — 3524655400.
История
Казачьим атаманом Бутом в начале XVII в. был основан хутор, первое время называвшийся Бутовкой. С 1770-х годов в официальных документах село называется Павлышем. В нём селились крестьяне-беглецы из внутренних районов Правобережной Украины, ищущие спасения от польского гнёта.
В 1711—1739 гг. эти земли находились под властью турок и татар, и большая часть жителей бежала на Левобережье.
В 1752 г. Павлыш вошёл в создающуюся полосу военных поселений Российской империи Новую Сербию и последующая его история абсолютно типична для небольших посёлков области.
Посёлок известен тем, что в нём располагается знаменитая Павлышская средняя школа, которой руководил выдающийся советский педагог В. А. Сухомлинский. После смерти педагога в поселковой школе открыт мемориально-педагогический музей, а на могиле установлен по-учительски строгий памятник В. Сухомлинскому (1971 г., скульптор А. Фуженко), представляющий собой бронзовый бюст на постаменте из чёрного лабрадорита.
Интересные факты
В 2007 году в Павлыше проводились съемки сериала «Надежда как свидетельство жизни». Во время просмотра вступительной заставки сериала можно увидеть Павлыш с высоты птичьего полёта.
Местный совет
28110, Кировоградская обл., Онуфриевский р-н, пгт Павлыш, ул. Сухомлинского, 6.
Известные жители и уроженцы
- Базилевский, Владимир Александрович (род. 1937) — украинский и советский поэт, критик, переводчик. Лауреат Шевченковской премии (1996).
- Чередий, Николай Филиппович (1927—1981) — Герой Социалистического Труда.
- Шаповал, Надежда Семёновна (1926—1992) — Герой Социалистического Труда.
- Шевченко, Иван Иванович (1902—1977) — советский поэт.
Напишите отзыв о статье "Павлыш"
Ссылки
- [w1.c1.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rdat1=17.02.2012&rf7571=17547 Павлыш на сайте Верховной рады] (укр.)
| ||||||||||
| |||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Павлыш
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
