Пекло (фильм, 2007)
| Пекло | |
| Sunshine | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Эндрю МакДональд |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Киллиан Мёрфи |
| Оператор |
Альвин Х. Кюхлер |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
107 мин. |
| Бюджет |
26 млн £ |
| Сборы |
32 017 803 $ |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Пекло» (англ. Sunshine) — научно-фантастический триллер, вышедший на экраны в апреле 2007 года. Режиссёр фильма — Дэнни Бойл.
Содержание
Сюжет
Действие фильма происходит в 2057 году. Уже долгие годы Солнце угасает[1], Земля скована льдом и последней надеждой на возрождение является миссия космического корабля «Икар-II», о полёте которого и повествует фильм. С момента старта с Земли прошло 16 месяцев. Корабль приближается к Солнцу, закрытый от его смертоносных лучей огромным защитным экраном. Задача команды состоит в том, чтобы, подойдя к светилу, запустить в него гигантскую бомбу[2] и благодаря взрыву вернуть его к жизни.
Подойдя к Меркурию, пилоты неожиданно получают сигнал бедствия с корабля «Икар-I», который был запущен семь лет назад с аналогичной миссией, однако уже давно считался погибшим. Команда находится в смятении, стоит ли идти на помощь, когда от успеха их миссии зависит судьба человечества. Однако на совете команда приходит к решению, что спасательная операция не помешает самой экспедиции: на «Икаре-I» имеется ещё одна бомба, что удвоит шансы на успех миссии. При изменении курса корабля навигатор совершает ошибку и повреждается защитный щит. При попытке его починить происходит авария, в результате которой выгорает оранжерея — основной источник кислорода. Экипажу приходится вновь развернуть щит к Солнцу, чтобы появилась возможность потушить пожар. В результате, командир Кенейда сгорает на щите, но успев всё же его починить. У команды не остаётся выбора, кроме как идти на стыковку с «Икаром-I» в надежде, что кислорода им там хватит.
Корабли успешно стыкуются, на «Икаре-I» обнаруживается бурно разросшийся за семь лет сад и исправную бомбу, однако выясняется, что корабль не может лететь (уничтожена установка управления), и изменение курса было серьёзной ошибкой. Астронавты не находят на борту ни одного живого члена экипажа, только останки нескольких тел, превратившихся в пепел. Судя по всему, команда корабля погибла не от внешних причин, а по своей воле, покончив жизнь самоубийством. К тому же исследовательскую группу настораживает странная запись, сделанная капитаном «Икара-I» Пинбейкером: в ней он призывает людей смириться со своей судьбой и не пытаться спасти человечество.
Внезапно разрушается стыковочный узел «Икара-I» и исследовательская группа вынуждена произвести эвакуацию. Сёрл, командный психолог, жертвует собой и остаётся, чтобы вручную открыть шлюз. Два других члена экипажа обматываются теплоизоляцией со стенок стыковочного отсека корабля, и охватывают с обеих сторон единственный скафандр с третьим членом экипажа, физиком Кейпой. Попытка попасть на «Икар-II» заканчивается трагически: в стыковочный узел попадают только двое, третий, связист Харви, улетает в открытый космос и, замёрзнув насмерть, превращается в лёд. Спустя пару минут его тело уничтожает солнечный ветер. Оставшийся на «Икаре-I» Сёрл идёт в зал наблюдений, где были останки тел предыдущего экипажа, и сгорает заживо, как только «Икар-II» отлетает и перестаёт загораживать собой Солнце.
На новом совете команда приходит к единому мнению, что навигатор Трей умышленно повредил стыковочный модуль; он же косвенно виноват в гибели капитана Кенейды, который погиб выполняя ремонт панелей поврежденных в результате ошибочных действий Трея. На совете команда принимает решение убить Трея, так как запасов воздуха не хватает для продолжения миссии. Механик корабля Мэйс, который должен был исполнить приговор, находит Трея мёртвым, с перерезанными венами. В это время Кейпа обнаруживает, что на корабле находятся не четыре, а пять живых людей, среди них один неизвестный. Кейпа устанавливает местонахождение неизвестного и направляется туда. В залитом светом Солнца зале наблюдений он находит Пинбейкера с обгоревшей кожей. Именно оставшийся в живых Пинбейкер виновен в отстыковке узла. Неожиданно он наносит Кейпе удар скальпелем, пытаясь убить его. Кейпе удаётся бежать и запереться в шлюзовом помещении, но Пинбейкер блокирует дверь снаружи.
Пока Кейпа находится в заточении, Пинбейкер убивает ботаника Корасон, и начинает охоту на Кэсси, пилота корабля. Кейпа находит возможность связаться с Мейсом и рассказать ему, что произошло. Мейс пытается восстановить компьютер корабля после вредительских действий Пинбейкера. Ему это удаётся, однако его ногу придавливает один из процессоров, и он замерзает насмерть из-за охладительной жидкости компьютера. Неожиданное включение света помогает Кэсси нанести Пинбейкеру серьёзное ранение. Кейпа в скафандре взламывает дверь шлюза, вызывая декомпрессию почти по всему кораблю, пробирается в командную рубку, где отстыковывает от возвращаемого корабля модуль с бомбой и включает таймер его запуска к Солнцу. Сам он перебирается на модуль и обнаруживает там Кэсси и оставшегося в живых Пинбейкера. Отстыкованный неуправляемый корабль, повреждённый двигателями модуля, выйдя из-за защитного экрана, сгорает под лучами. Модуль стремительно приближается к Солнцу и проникает в него. Пинбейкер нападает на Кейпу, но Кэсси отбивает атаку безумца. Кейпе удаётся пробраться к бомбе и включить механизм уничтожения. Бомба активируется, при этом из-за невероятной скорости движения модуля происходит искажение пространства и времени, и Кейпа в последние мгновения своей жизни во всех деталях видит поверхность Солнца прямо перед собой.
Последняя сцена фильма показывает Землю и сестру Кейпы, которая просматривает его последнее сообщение с корабля. Она гуляет с детьми по тёмным и заснеженным окрестностям Сиднея. Вдруг солнечный свет становится сильнее и заливает земную поверхность. Это означает, что миссия «Икара-II» была успешно выполнена.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Киллиан Мёрфи | физик Роберт Кейпа |
| Крис Эванс | компьютерный специалист Мэйс |
| Роуз Бирн | пилот Кэсси |
| Мишель Йео | ботаник Корасон |
| Бенедикт Вонг | навигатор Трей |
| Трой Гэрити | связист Харви |
| Клифф Кёртис | психолог Сёрл |
| Хироюки Санада | капитан «Икара-II» Кенейда |
| Марк Стронг | капитан «Икара-I» Пинбейкер |
Интересные факты
- Научным консультантом фильма выступил физик Брайан Кокс.
- В оригинальном сценарии бомба была того же размера, но имела массу Луны. Однако Кокс указал на кое-какие проблемы с использованием бомбы с такой массой, поэтому в фильме она имеет массу острова Манхэттен.
- На 50-й минуте фильма 25 кадром можно увидеть лица крупным планом. По всей видимости это экипаж корабля «Икар-1»
- Сюжет фильма схож с романом советского писателя А. П. Казанцева «Льды возвращаются», где Солнце стало гаснуть из-за неких «экзотических частиц» под названием «Б-субстанция», запущенных представителями капиталистических кругов США в сторону Солнца на ракетах, после того, как представители социалистических кругов мира не согласились с их ультиматумом о допуске западного капитала в страны. После наступления на Земле нового ледникового периода, представители СССР открыли новый вид частиц, которые могли нейтрализовывать частицы «Б-субстанции», и после пуска ракет с «новыми частицами» Солнце снова вернулось к прежнему виду.
- Заставка «Fox Searchlight Pictures» в начале фильма проигрывается наоборот и плавно переходит в развитие сюжета.
Напишите отзыв о статье "Пекло (фильм, 2007)"
Примечания
- ↑ По словам создателей фильма, причиной такого резкого угасания Солнца стала её перерождение в Q-звезду из-за Q-болов, частиц превращающих всё окружающее вещество в самих себя.
- ↑ По словам режиссёра бомба использует тёмную материю
Ссылки
- [www.foxsearchlight.com/sunshine/ Официальный сайт]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Пекло (фильм, 2007)
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
