Пема Карпо

Пема Карпо

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Кункхьен Пема Карпо (тиб. པད་མ་དཀར་པོ།, Вайли padma dkar po) (1527—1592) — четвёртый Гьялванг Друкпа, глава линии Друкпа Кагью в тибетском буддизме. Он был самым известным и учёным из всех Гьялванг Друкпа. При жизни он был известен как самый великий лама среди всех великих лам и был учителем многих лам и учеников со всего Тибета.

Пема Карпо является автором 24 рукописных томов по философии, логике, литературе, истории и астрологии. Он также достаточно известен по своим работам о Махамудре. Пема Карпо основал монастырь Друк Сангнгаг Чолинг (англ. Druk Sangngag Choling) в Джар в южной части Тибета, утвердив его в качестве нового места линии Друкпа.

Этот всезнающий учитель был первым Гьялванг Друкпа, изготовившим знаменитые таблетки просвещения, известные как Джа-Цукма, используя эзотерические ингредиенты, предложенные дакини. Перед смертью Пема Карпо пообещал, что он вернётся в двух воплощениях, чтобы распространять духовное учение. В соответствии с этим пророчеством, два перерождения были подтверждены:

1. Шабдрунг Нгаванг Намгьял, который отправился в Бутан распространять традицию Друкпа Кагью, стал королём Бутана и объединил страну,
2. Пасанг Вангпо (Йонгзин-ринпоче) распространял традицию в Тибете.

В честь Пема Карпо (его имя переводится как «Белый лотос») названа Драконовая школа Белого Лотоса в городе Шей (Ладакх).

Современным воплощением Пема Карпо считается известный мастер дзогчен профессор Чогьял Намкхай Норбу Ринпоче.

Монастыри

Главные монастыри линии Друкпа:

• Монастырь Ралунг (англ. Ralung Monastery) в Центральном Тибете, к северу от Бутана
• Монастырь Друк Сангаг Чолинг
• Химис-Гомпа
• Ташичо-дзонг
• Пунакха-дзонг
• Монастырь Нам Друк

Ссылки

• [www.drukpa.org/ Биографии двенадцати Гьялванг Друкпа]
• [www.drukpa.com/ Публикации Друкпа]
• [www.namdruk.org/ Институт Намдрук]
• [www.nangchen.org/ Нангчен]
• [www.drukpa.eu/ Европейские центры Гьялванг Друкпа]
• [www.drukpa.org.uk/ Drukpa Trust]

Отрывок, характеризующий Пема Карпо

«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.