Первый железнодорожный мост через Обь

Первый железнодорожный мост через Обь
Почтовая открытка с изображением моста
Координаты: 55°00′36″ с. ш. 82°55′05″ в. д.55.01000° с. ш. 82.91806° в. д. / 55.01000; 82.91806
Официальное название	Нет
Область применения	Железнодорожный
Пересекает	реку Обь
Место расположения	Новосибирск
Конструкция
Тип конструкции	Полупараболические стальные фермы с опорной стойкой и одним криволинейным поясом, с двухраскосной системой решётки ферм
Ширина моста	1 путь (в 1984-2000 гг. 2 пути)
Эксплуатация
Открытие	1897
Полезные ссылки
[maps.yandex.ru/map.xml?mapID=800&mapX=9230445&mapY=7328750&scale=7&descx=9223522&descy=7321961&text=мост на Яндекс. Картах]
[maps.google.com/maps?ll=55.009988,82.9187&spn=0.01,0.01&t=k&q=55.009988,82.9187&hl=ru на Картах Google]

К:Мосты, построенные в 1897 году

Пе́рвый железнодоро́жный мост че́рез Обь — железнодорожный мост в месте пересечения главного хода Транссибирской магистрали с Обью. Построен в 1893—1897 гг. по проекту Н. А. Белелюбского. Место мостового перехода выбрано Н. Г. Гариным-Михайловским. Считается, что именно решение о начале постройки моста в районе села Кривощёковского явилось моментом основания города Новосибирска.

Выбор места перехода через Обь

Выбор места перехода Транссибирской магистрали через Обь оказался сложной задачей. Первоначальный проект, предусматривавший прохождение железной дороги через Томск, требовал сооружения моста в месте, где Обь широко разливалась каждую весну. Требовалось определить новый участок. Принято считать, что эта работа была выполнена Н. Г. Гариным-Михайловским (известным не только как железнодорожный инженер, но и как писатель), который предложил единственный достаточно узкий участок с выходом скал на поверхность, но требовавший проложить магистраль значительно южнее первоначально намеченной трассы.

В конце августа 1891 года в Большом Кривощёковском селе состоялось выездное совещание, в котором приняли участие три крупных имперских чиновника: начальник Управления по сооружению железных дорог МПС К. Я. Михайловский, действительный статский советник, генерал В. И. Березин (будущий подрядчик) и командир изыскательского отряда Викентий-Игнаций Роецки. Они на месте рассмотрели гидрографические материалы, которые представил Роецки, и приняли окончательное решение рекомендовать линию пересечения Оби по местному броду для скота. Так было определенно место под строительство первого железнодорожного моста через Обь в районе села Кривощёковское.

Строительство и первоначальная конструкция моста

Мост через Обь у села Кривощёково на 1328-й версте Западно-Сибирской дороги строился по проекту профессора Николая Аполлоновича Белелюбского, выдающегося инженера-строителя и учёного в области строительной механики.

Мост имеет девять пролётов. Пролёты лежат на каменных опорах из местного гранита, заложенных на гранитном ложе реки.

Н. А. Белелюбский в верхнем строении моста применил полупараболические фермы с опорной стойкой и одним криволинейным поясом, с двухраскосной системой решётки ферм. Двухраскосная система ферм, обладая высокой жёсткостью, уменьшает длину панели и облегчает вес частей моста, а присутствие опорной стойки в ферме упрощает устройство опорного узла и опорной рамы и облегчает конструирование сопряжений опорной поперечной балки с фермами. Кроме того, Н. А. Белелюбский внёс усовершенствование в конструкцию моста, заключающееся в устройстве «свободной проезжей части». Эта система стала известна в мировой практике мостостроения как «русская система».

Стальные конструкции мостовых ферм общим весом в 4423 тонны (270 тыс. пудов) были изготовлены на Урале, на Воткинском заводе, под руководством подрядчика инженера В. И. Березина. Фермы возвышаются над меженным (низким) горизонтом Оби на 17 м. Мост строился 4 года и стоил около 2 млн рублей. В 1896 году проведено испытание моста, по которому прошли 4 паровоза, а 31 марта 1897 года он был открыт для движения.

Начальником работ по постройке моста был инженер Г. М. Будагов. Он с благодарностью вспоминал время своего сотрудничества с Н. Г. Гариным-Михайловским при строительстве дороги, моста и станции: «Деятельность нашего остроумного, талантливого человека и превосходного товарища Николая Георгиевича Михайловского… делала всю внутреннюю жизнь строителей, их работу как-то особенно красочной и приятной».

Эксплуатация и развитие моста

В 1930-х годах, после завершения строительства двухпутного Комсомольского (КИМовского) железнодорожного моста и создания грузового обхода Новосибирска, «старый» мост потерял своё значение и стал использоваться, как правило, для пропуска пассажирских поездов, следующих через центр города.

В апреле 1984 года на опорах первого железнодорожного моста через Обь завершился монтаж вторых русловых мостовых пролетов — металлических ферм. Мостоотряд № 429 Западно-Сибирской железной дороги возвёл эти пролёты из 15,7 тыс. металлических элементов общим весом 4,5 тыс. тонн. Строительство пролётов началось в 1974 году. Для этого были намыты основания для подходов к мосту, куда уложено 78 тыс. м³ грунта, и на них построена дорога длиной более километра к левобережной опоре моста для подвоза металла, бетона и других материалов. Для проверки надёжности существующих опор ленинградские специалисты пробурили тела опор моста и скальных оснований, на которых стояли опоры старого моста. Сделан вывод о возможности строительства на тех же мостовых опорах второго пролётного строения железнодорожного моста. Министерство путей сообщения СССР решило строить новый мост с последующей разборкой пролётного строения старого, который уже не удовлетворял железнодорожным переходам через него тяжёлых поездов.

Проект нового моста составлялся в московском институте Гипротранспуть. После пуска в эксплуатацию Новосибирской ГЭС весенние ледоходы в районе города прекратились, поэтому отпала надобность в существующих у опор («быков») старого моста ледорезах. Строители-мостовики возвели (нарастили) семь железобетонных опор на основаниях бывших ледорезов моста, соорудили две береговые опоры. Монтаж ферм пролётного строения между опорами пролётов в 100 метров провели методом навесной сборки, от опоры к опоре, при помощи кранов, проходящих по верху и внутри пролётной части ферм.

В 1991 году движение через старый железнодорожный мост прекратилось, а в 2000 году начали его демонтаж. Новый металлический мост собирали на высокопрочных болтах, позволявших быстрее вести монтаж пролётного строения. Эффективный метод сооружения моста без вспомогательных лесов, наплавных средств применён впервые в Новосибирске. По проектной смете затраты равны 8 млн руб. По своим эстетическим качествам новое пролётное строение моста, более мощное и крупное, уступает старому, который почти столетие хорошо «трудился» на великой Сибирской железнодорожной магистрали.

В настоящее время пролётные строения старого моста демонтированы, через мост снова осуществляется движение поездов по одному пути. В то же время, опоры моста и насыпи на берегах сохранены, что позволяет при необходимости вновь достроить мост до двухпутного. Как музейный экспонат сохранена одна пролётная конструкция на городской набережной в парке «Городское Начало».

Литература

• Баландин, С. Н. Новосибирск. История градостроительства 1893 - 1945 гг. — Новосибирск: Западно-сибирское книжное издательство, 1978. — 136 с.
• Баландин, С. Н. Новосибирск. История градостроительства 1945 - 1985 гг. — Новосибирск: Западно-сибирское книжное издательство, 1986. — 160 с.
• Власов, Г. М. Первый железнодорожный мост через Обь (Изыскания, проектирование, строительство). — Новосибирск: Изд-во СГУПСа (НИИЖТа), 2000. — 36 с.
• Невзгодин И. В. Архитектура Новосибирска. — Новосибирск: СО РАН, 2005. — С. 20—21. — 204 с. — ISBN 5-7692-0736-1.

Отрывок, характеризующий Первый железнодорожный мост через Обь

– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.