Петерсонс, Петерис

Петерис Петерсон
Pēteris Pētersons
Профессия:	театральный режиссёр драматург
Гражданство:	Латвия Латвия→ СССР СССР→ Латвия Латвия
Театр:	«Дайлес»
Награды:	Народный артист Латвийской ССР (1989)

Пе́терис Пе́терсон (латыш. Pēteris Pētersons; 24 мая 1923 — 9 октября 1998) — латвийский и советский театральный режиссёр, драматург, публицист, переводчик и общественный деятель.

Биография

Петерис Петерсон родился 24 мая 1923 года в Булдури, в семье драматурга Юлия Петерсона.

Учился в Рижском французском лицее (до 1942), на актёрских курсах Рижского драматического театра (1943), филологическом факультете Латвийского государственного университета. Окончил режиссёрское отделение театрального факультета Латвийской государственной консерватории (1953). В 1964 году посещал занятия Георгия Товстоногова на кафедре режиссуры Ленинградского института театра, музыки и кинематографии.

Был актёром (1946), режиссёром (1953—1964) и главным режиссёром (1964—1971) Государственного академического художественного театра имени Я. Райниса Латвийской ССР, председателем Рижского латышского общества (1993—1998), руководителем Латвийского центра Международного института театра (1994—1998). Депутат Рижской думы (1994 и 1997).

Член Союза театральных деятелей Латвии (с 1952), Союза писателей Латвии (с 1959), заслуженный деятель искусств Латвийской ССР (1965), народный артист Латвийской ССР (1989), лауреат Государственной премии Латвийской ССР (1987), почётный член Латвийской академии наук (1993), офицер ордена Трёх звёзд IV степени (1996).

Умер в Добеле 9 октября 1998 года. Похоронен на рижском Лесном кладбище.

Творчество

Петерис Петерсон создал новый для латвийской сцены жанр — поэтический театр. Материалом для спектаклей поэтического театра Петерсона были стихи латышских поэтов Иманта Зиедониса и Александра Чака, а также Владимира Маяковского.

Основные постановки: Государственный академический художественный театр имени Я. Райниса Латвийской ССР — «Лето младшего брата» Гунара Приеде (1955), «Добрый человек из Сезуана» Бертольта Брехта (1958), «Снимается кино» Эдварда Радзинского (1966), «Мотоцикл» по произведениям Иманта Зиедониса, «Идиот» по Ф. М. Достоевскому. Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР — «Играй, музыкант!» по произведениям Александра Чака (1972), «Мистерия о Человеке» по произведениям В. В. Маяковского.

Первая литературная публикация Петериса Петерсона состоялась в 1947 году. Он является автором пьес, долгое время с неизменным успехом шедших на сцене различных латвийских театров: «Тени белых башен» (1959), «Мне тридцать лет» (1962), «Мотоцикл» (1967) «Бастард» (1978), «Метеор» (1984), «Сверкающий и тёмно-голубой» (1987), «Ни одного своего слова» (1996), «Феликс и Фелиция» (1998).

Перу Петериса Петерсона принадлежат книги «Искусство труда» (1978), «Драма как критерий» (1987), более 200 публицистических работ, переводы пьес Фридриха Дюрренматта, Бернара-Мари Кольтеса и некоторых других авторов.

Ссылки

• [www.literature.lv/lv/dbase/autors.php?id=182 Биография Петериса Петерсона]

Литература

• Zole I. Pēteris Pētersons. R., 2000

Отрывок, характеризующий Петерсонс, Петерис

– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.