Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР
Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР | |
Здание Нового Рижского театра, в котором до 1992 года находилась латышская труппа Театра юного зрителя | |
Основан |
1941 |
---|---|
Руководство | |
Главный режиссёр |
Адольф Шапиро |
Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР имени Ленинского комсомола — драматический театр, работавший в Риге с 1941 по 1992 год.
Содержание
История театра
Театр открылся вскоре после образования Латвийской ССР. Первыми режиссёрами были Рудольф Балтайсвилкс и Эмилия Виестуре. Кроме того Рудольф Балтайсвилкс стал директором и художественным руководителем театра.
В формировании нового коллектива видную роль сыграла бывшая актриса Рабочего театра Мария Миезите, впоследствии заведующая репертуарным отделом и труппой театра.
Во время войны театр не функционировал и возобновил свою деятельность только после освобождения Риги.
С 1946 года в театре действовали две труппы — латышская и русская, каждая из которых осуществляла самостоятельные постановки.
В 1955 году театру было присвоено имя Ленинского комсомола, в 1969 году за творческие достижения театр был награждён орденом «Знак Почёта».[1]
С 1989 по 1992 год назывался Молодёжным театром. В 1992 году, после подписания договора о реорганизации, Молодёжный театр прекратил существование.
Главные режиссёры театра
- 1941 — Рудольф Балтайсвилкс
- 1945 — Теодор Кугренс
- 1946—1954 — Борис Праудин
- 1955—1959 — Павел Хомский
- 1959—1961 — Владимир Маланкин
- 1964—1992 — Адольф Шапиро
Труппа театра
Актёры:
- Аболиньш Гундарс
- Аболиньш Таливалдис
- Абрамов Владимир
- Авотс Энрико
- Астров Аркадий
- Балдиня Элвира
- Батаева Маргарита
- Баумане Луция
- Бирковс Алвис
- Буне Ирма
- Бурковска Индра
- Ваболе Клара
- Вевер Евгений
- Водолагин Олег
- Гамбург Евгений
- Гвоздицкий Виктор
- Голощапов Борис
- Горяйнова Лидия
- Грантиньш Янис
- Губанов Николай
- Гуртовенко Надежда И.
- Гущин Олег
- Дамбран Рудольф
- Дейч Феликс
- Демидов Олег
- Дзержановский Георгий
- Дзюба Татьяна Д.
- Дик Валерий
- Елисеев Лев
- Жук Владимир
- Жуков Александр
- Жураковская Тамара Н.
- Заборская Галина
- Задерей И.Д.
- Зайце Анда
- Запорожский Виктор
- Зубарев А.С.
- Иванов Олег З.
- Иконников Юрий
- Калашников Валерий
- Калмыкова Марина
- Карповская Полина
- Кизько Ю.
- Кислёнок Г.П.
- Клетниеце Милда
- Ковалёва Анна
- Креслиньш Освальд
- Кронберга Эльвира
- Круминя Майра А.
- Кузьмин А.
- Купле Дина
- Ландау Суламифь
- Лиепиньш Эдгар
- Лиепиня Лига
- Лицитис Арнис
- Лобиньш Владимир Э.
- Лобрева Раиса
- Майзукс А.
- Макарова Наталья
- Максимова Н.
- Малышева Галина Андреевна
- Мациевскис Таливалдис Густавович
- Мацулевич Галина
- Михеенко Вадим
- Михневич Чеслав
- Мышкин В.В.
- Негреба Александр
- Некипелова Л.
- Орлова Алла
- Осис Ю.
- Плют Виктор
- Пуцитис Улдис
- Пушкина Нина
- Рапопорт М.И.
- Ратинер Евгений
- Рудусан Зигизмунд Б.
- Рутиня З.
- Семендяева А.Г.
- Сердюк Александр
- Сингаевска Вера
- Скрастиньш И.
- Скрябина Римма
- Скурстене Велта
- Сорокоумова А.В.
- Стемпс А.
- Тарвердова Елена А.
- Татаринов Николай
- Темербек А.А.
- Титов Константин
- Топоркова Виктория
- Фёдорова Ирина
- Фомин Олег
- Хомский С.Н.
- Цапин Вечеслав Д.
- Цериньш Рихард
- Чумаченко Г.
- Шалапёнок Элла
- Шевченко Людмила
- Шепицкая Ольга
- Шкатов Олег
- Эглите Майя
- Юдин Сергей
- Яворская Аделаида
- Якобсоне Э.
Режиссёры:
- Баболиня Т.
- Бирковс Алвис
- Бормане О.
- Вавере А.
- Васильев Анатолий
- Дейч Феликс
- Дехтяр О.
- Кренбергс Имантс
- Лининьш Арнольд
- Петерсонс Петерис
- Хомский Павел
- Шапиро Адольф
- Шейко Николай
Художники-сценографы:
- М. Китаев
- Дайлис Рожлапа
- Фрейбергс Андрис
Некоторые постановки прошлых лет
См. список — Постановки Государственного театра юного зрителя Латвийской ССР.
- 1945 — «Воронёнок» Райниса
- 1946 — «Принцесса Гундега и король Брусубарда» Анны Бригадере
- 1949 — «Вей, ветерок!» Райниса
- 1951 — «В гору» Анны Саксе
- 1956 — «Золотой конь» Райниса
- 1957 — «Эмиль и берлинские мальчишки» Эриха Кестнера
- 1957 — «В поисках радости» Виктора Розова
- 1958 — «Сомбреро» Сергея Михалкова
- 1961 — «Космический гость» Бориса Рабкина
- 1961 — «Волнолом» Юлиу Эдлиса
- 1961 — «Третье желание» В.Блажека
- 1961 — «Чёртова мельница» Исидора Штока по пьесе Яна Дрда
- 1962 — «Улица Уитмена» Вуда Мэксина
- 1962 — «Крышу для Матуфля» Ив Жамиака
- 1962 — «Сказка о девочке-неудаче» Евгения Гвоздева
- 1962 — «Глеб Космачёв» Михаила Шатрова
- 1963 — «Красные дьяволята» Павла Бляхина
- 1963 — «Том Сойер» по роману Марка Твена
- 1964 — «Двадцать лет спустя» Михаила Светлова
- 1967 — «Последние» М. Горького
- 1968 — «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше» Астрид Линдгрен
- 1970 — «Город на заре» Алексея Арбузова
- 1971 — «Чукоккала» по произведениям К. И. Чуковского — в 1983 году было 150-ое представление
- 1972 — «Играй, музыкант!» по произведениям Александра Чака
- 1975 — «Иванов» А. П. Чехова
- 1978 — «Бастард» Петериса Петерсона
- 1979 — «Пер Гюнт» Генрика Ибсена
- 1980 — «Принц Гомбургский» Генриха фон Клейста
- 1981 — «Летят журавли» по пьесе Виктора Розова «Вечно живые»
- 1981 — «Праздник ожидания» Паула Путниньша
- 1982 — «Победительница» Алексея Арбузова
- 1982 — «Леший» А. П. Чехова
- 1983 — «Разъярённый червь» Гунара Приеде
- 1983 — «Полна Мары комнатка» Мары Залите
- 1984 — «Лес» А. Н. Островского
- 1984 — «Рваный плащ» Сема Бенелли
- 1986 — «Завтра была война» по повести Бориса Васильева
- 1991 — «Демократия!» по произведениям Иосифа Бродского
Гастроли
- 1958 — Харьковский Государственный русский драматический театр имени Пушкина
- С 8 по 30 июня 1963 — Харьковский Государственный русский драматический театр имени Пушкина
- С 18 по 26 января 1975 — Ленинград
- С 25 сентября по 9 октября 1984 — Московский театр «Современник»
Напишите отзыв о статье "Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР"
Ссылки
- [culture.niv.ru/doc/theatre/encyclopedia/248.htm Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР в Театральной энциклопедии]
Литература
- «ТЮЗ 40» Государственный ордена «Знак почёта» театр Юного зрителя Латвийской ССР им.Ленинского комсомола / Составители М.Аугсткална, А.Фрейбергс, Р.Тименчик. — Рига: «ЦК КП Латвии», 1981. — 14 000 экз.
- Рига: Энциклопедия = Enciklopēdija «Rīga» / Гл. ред. П. П. Еран. — 1-е изд.. — Рига: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 712-713. — 60 000 экз. — ISBN 5-89960-002-0.
- Молодёжный театр (латыш. Jaunatnes teātris) / Научные редакторы: Раймондс Бриедис, Ева Струка. — Рига: латыш. SIA "Jāņa Rozes apgāds", 2011. — С. 287. — ISBN 978-9984-23-372-7.
Примечания
- ↑ «Латвийская Советская энциклопедия», главная редакция энциклопедий, Рига 1985
Отрывок, характеризующий Государственный театр юного зрителя Латвийской ССР
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.