Пирси, Мэри
| Мэри Пирси | |
| Mary Pearcey | |
| Имя при рождении: |
Мэри Элеонора Уилер (Mary Eleanor Wheeler) |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Причина смерти: | |
| Преступления | |
| Преступления: |
Двойное убийство |
| Период совершения: |
24.10.1890 |
| Регион совершения: | |
| Мотив: |
Не установлен |
| Наказание: |
Приговорена к повешению |
| Статус: |
Казнена |
Мэри Пирси (1866 год — 23 декабря 1890 года) — англичанка, осуждённая за убийство жены своего любовника — миссис Фебы Хогг и их дочери, совершённое 24 октября 1890 года, и казнённая за это преступление 23 декабря того же года.
Данное преступление иногда упоминается в связи с Джеком Потрошителем, и Пирси иногда рассматривается в качестве «кандидата» в Потрошители[1][2].
Содержание
Ранние годы
Мэри Пирси, урождённая Мэри Элеонора Уилер, по-видимому, родилась в 1866 году.
Ранее ошибочно указывалось, что отцом Мэри был Томас Уилер, который был осуждён и повешен за убийство Эдварда Энсти. Однако исследователь Сара Бет Хоптон не смогла найти доказательств связи между этими двумя людьми (Мэри и Томасом), а также обнаружила в газете опровержение на статью, в которой эта дезинформация была впервые напечатана[3].
Мэри Уилер взяла фамилию «Пирси» от Джона Чарльза Пирси, плотника, с которым она жила, но который потом оставил Мэри по причине её неверности.
Позже она стала сожительствовать с перевозчиком мебели Фрэнком Хоггом, который имел, по крайней мере, ещё одну любовницу — Фебу Стайлс. Стайлс забеременела, и Хогг женился на ней по настоянию Пирси. Они жили в лондонском районе Кентиш-Таун (англ.).
Стайлс (Хогг) родила дочь, которую тоже назвали Фебой Хогг.
Убийство Фебы Хогг
24 октября 1890 года миссис Хогг пришла вместе со своим ребёнком в гости к Пирси.
Около четырёх часов того же дня соседи Пирси услышали крики и шум борьбы.
Тем же вечером был найден женский труп в куче мусора в Хампстеде. Череп погибшей был расколот, а её голова была почти отделена от тела. Примерно в миле от места обнаружения женского трупа была найдена чёрная детская коляска; подушки в ней промокли от крови. Труп полуторагодовалого ребёнка, по всей видимости задушенного, нашли в районе Финчли (англ.).
Погибших опознали как Фебу Хогг и её дочь.
Очевидцы видели, как Мэри Пирси толкала коляску ребёнка Фебы по улицам Северного Лондона после наступления темноты. Полицейские обыскали дом Пирси и обнаружили брызги крови на стенах, потолке, юбке, фартуке и других предметах, пятна крови на кочерге и разделочном ноже. При допросе в полиции Пирси сказала, что «была проблема с мышами, и я пыталась убить их». Сэр Мелвилл Макнагтен (англ.) писал, что г-жа Пирси позже отвечала, скандируя: «Убивать мышей, убивать мышей, убивать мышей!»[4].
Мэри Пирси обвинили в убийстве и осудили. На протяжении всего судебного разбирательства она продолжала утверждать, что невиновна, но тем не менее была повешена 23 декабря 1890 года.
Убийство привлекло повышенное внимание прессы, а Музей восковых фигур мадам Тюссо изготовил восковую фигуру Пирси в качестве экспоната для Комнаты ужасов, а также приобрёл детскую коляску, использованную при убийстве, и обстановку кухни Пирси. Когда музей открыл выставку данных экспонатов, она привлекла толпу из 30 000 человек. Верёвка, на которой была повешена Пирси, выставлялась на обозрение в Чёрном музее Скотланд-Ярда.
Возможная связь с Джеком Потрошителем
Мэри Пирси, как и многие другие известные убийцы викторианской эпохи, была предложена в качестве подозреваемого на роль Джека Потрошителя.[5]. Сэр Артур Конан Дойл, создатель Шерлока Холмса, полагал в то время, что Джек Потрошитель вполне мог быть женщиной, поскольку женщина могла бы притвориться акушеркой и появиться на публике в окровавленной одежде, не вызывая подозрений и не привлекая внимания[6]. Эта теория была затем расширена в 1939 году Уильямом Стюартом в его книге «Джек Потрошитель: Новая Теория», который специально упомянул имя Пирси в связи с преступлениями Потрошителя. Однако все приведённые доказательства являются косвенными, и нет никаких вещественных доказательств или показаний свидетелей, связывающих Пирси с преступлениями Потрошителя.
Ф. Теннисон Джесси (англ.), британский историк криминалистики, пояснила эту теорию в связи с изучением дела Пирси так: «Неудивительно, что, одновременно с обнаружением преступления, должны были возникнуть легенды вокруг её фигуры. Возникли даже слухи, что пресловутый Джек Потрошитель был на работе в данной местности, и хотя они были быстро опровергнуты, но потрясение от жестокости и ужас, связанный с преступлением, были такими, что становится понятным, почему такие слухи возникли в первую очередь. Даже в самых ранних газетных заметках, которые объявили об обнаружении преступления, было сделано несколько ложных утверждений».
В мае 2006 года анализ ДНК в отношении слюны на марках, прикреплённых к письмам, якобы отправленным Джеком Потрошителем в лондонские газеты, дал основание некоторым современным писателям увериться, что они исходили от женщины[6][7]. Это привело к широкому обсуждению Пирси и её преступления в мировой прессе.
См. также
Напишите отзыв о статье "Пирси, Мэри"
Ссылки
- [www.casebook.org/suspects/jill.html Casebook.org Jill the Ripper suspect page]
- [www.factruz.ru/history_mistery/jack_ripper.htm Кто был Джеком Потрошителем]
Примечания
- ↑ Donald McCormick, The Identity of Jack the Ripper, Jarrolds, 1959
- ↑ William Stewart, Jack the Ripper: A New Theory, Quality Press, 1939
- ↑ [casebook.org/podcast/listen.html?id=97 Rippercast: The Whitechapel Murders Podcast: Mary Pearcey and 'Jill the Ripper'] (15 February 2010). Проверено 10 апреля 2010. [www.webcitation.org/6Bmvfshj7 Архивировано из первоисточника 30 октября 2012].
- ↑ F. Tennyson Jesse. Days of my Years // Murder and Its Motives.
- ↑ [www.abc.net.au/catalyst/stories/s1604380.htm Catalyst: Jack the Ripper]
- ↑ 1 2 "DNA hints at Jill the Ripper, " Jade Bilowol, The Australian, 17 May 2006
- ↑ [www.independent.co.uk/news/science/was-jack-the-ripper-a-woman-478597.html Independent]
Литература
- «The Black Perambulator», pp. 258–264 in The World’s Greatest Unsolved Mysteries, Edison, New Jersey, Alva Press (Div. of Book Sales, Inc.), 2001, 2002, ISBN 0-7858-1483-3.
- Tennyson Jesse, Fryniwyd — Murder and Its Motives, Heinemann 1924; see edition put out by (Garden City, New York: Doubleday & Co. — Dolphin Books, 1924, 1958, 1965), 240p., Chapter IV: «Murder for Jealousy — Mrs. Pearcey», p. 154—183.
- Wilson, Colin — The Mammoth Book of Illustrated Crime, Carroll & Graf 2002, ISBN 0-7867-0922-7, p. 58
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пирси, Мэри
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
