Плешаков, Пётр Степанович

Пётр Степанович Плешаков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр радиопромышленности СССР
1974 — 1987
Глава правительства:	Алексей Николаевич Косыгин; Николай Александрович Тихонов; Николай Иванович Рыжков
Предшественник:	Валерий Дмитриевич Калмыков
Преемник:	Владимир Иванович Шимко
Рождение:	13 июля 1922(1922-07-13) дер. Красный Октябрь, Кирсановский уезд, Тамбовская губерния, РСФСР
Смерть:	11 сентября 1987(1987-09-11) (65 лет) Москва, Россия
Место погребения:	Новодевичье кладбище
Супруга:	Руфина Борисовна Жукова; Татьяна Григорьевна Анодина
Дети:	Дмитрий, Ольга, Александр
Партия:	КПСС
Образование:	Московский институт инженеров связи
Профессия:	инженер
Военная служба
Принадлежность:	СССР СССР
Род войск:	армия
Звание:
Награды:

Пётр Степанович Плешаков (13 июля 1922 года — 11 сентября 1987 года, Москва) — министр радиопромышленности СССР, генерал-полковник.

Биография

Родился 13 июля 1922 года в деревне Красный Октябрь (ныне — Уметского района Тамбовской области) в крестьянской семье. Русский.

В конце 1920-х годов семья переехала в Москву. Окончил среднюю школу № 417 в Москве. В 1939 году поступил в Московский институт инженеров связи. В 1941 году переведён на военный факультет, который и окончил в 1944 году.

С 1944 года — инженер в Научно-исследовательском испытательном институте связи Красной Армии (НИИИС). В годы Великой Отечественной войны неоднократно командировался в действующую армию (на 3-й Белоруский и Забайкальский фронты) в качестве представителя Главного управления связи Красной Армии. Награждён медалью «За боевые заслуги» (1945 год).

С 1945 года — в Центральном НИИ связи, в ЦНИИ-108. Работал инженером, младшим и старшим научным сотрудником. С 1947 года — начальник лаборатории.

В 1950—1952 годах — сотрудник отдела 5-го Главного управления Военного министерства СССР (радиотехническая разведка и радиопротиводействие). В эти годы дважды выезжал в спецкомандировки в Северную Корею для испытаний аппаратуры радиотехнической разведки в боевых условиях, участвовал в боевых действиях Корейской войны.

В 1952 году переведён в ЦНИИ-108: начальник лаборатории, начальник отдела. Под его руководством созданы и приняты на вооружение: первая отечественная широкодиапазонная авиационная автоматическая станция радиотехнической разведки «Ромб-1», аппаратура оповещения лётчика об атаке вражеских самолётов со стороны задней полусферы, первые отечественные авиационные ударные ракетные комплексы с системами пассивного обнаружения и самонаведения ракет на излучающие радиолокационные цели.

С июля 1958 года — директор ЦНИИ-108 (головной институт в области развития советской боевой радиолокации), инженер-полковник.

С 1964 года — заместитель председателя Государственного комитета СССР по радиоэлектронике. С 1965 года — заместитель министра, с 1968 года — первый заместитель министра, а с 1974 года по 1987 год — министр радиопромышленности СССР.

Кандидат в члены ЦК КПСС с 1976 года, член ЦК КПСС с октября 1977 года. Депутат Совета Национальностей Верховного Совета СССР 9—11 созывов (1974—1989) от Дагестанской АССР.

Жил в Москве. Скончался 11 сентября 1987 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище, «Новая» территория, участок 7, ряд 23, место 1 в Москве.

Семьи

Жена (первый брак) — Жукова Руфина Борисовна (1923—2012).

Сын (от первого брака) — Плешаков Дмитрий Петрович (р. 1950).

Дочь (от первого брака) — Малыгина (Плешакова) Ольга Петровна — генеральный директор ООО «Консайт», кандидат технических наук (р. 1959).

Жена (второй брак) — Анодина, Татьяна Григорьевна — председатель Межгосударственного авиационного комитета (МАК), доктор технических наук, профессор.

Сын — Александр Плешаков — основатель и председатель совета директоров первой негосударственной авиационной компании «Трансаэро» (р. 1964).

Невестка — Ольга Плешакова — генеральный директор «Трансаэро» (р. 1966).

Память

Именем Петра Степановича Плешакова названы улицы в Москве, Тамбове, средняя школа в поселке Умет, Тамбовской области. Его имя носит одно из объединений радиопромышленности — НПО имени Плешакова. В 2005 году открыты памятник П. С. Плешакову в Тамбове и мемориальная доска в Москве.

Награды и премии

• Званиие Герой Социалистического Труда (1981) с врученнием ордена Ленина и медали «Серп и Молот» — за многолетнюю успешную работу в развитии советской оборонной промышленности

Ордена СССР

• Орден Ленина (1971)
• Орден Октябрьской Революции (1976)
• Орден Трудового Красного Знамени (1966)
• Орден Отечественной войны 1-й степени (1985)
• Орден Красной Звезды (1961)

Медали СССР

• две медали «За боевые заслуги» (1945, 1954)
• «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»,
• «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• «Ветеран Вооружённых Сил СССР»
• «За укрепление боевого содружества»
• «30 лет Советской Армии и Флота»
• «40 лет Вооруженных Сил СССР»
• «50 лет Вооружённых Сил СССР»
• «60 лет Вооружённых Сил СССР»
• «В память 800-летия Москвы»
• «В память 250-летия Ленинграда»
• «За безупречную службу 1-й степени»
• «За безупречную службу 2-й степени»

Премии СССР

• Лауреат Ленинской премии (1959 год)
• Лауреат двух Государственных премий СССР (1968, 1984)

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10625 Плешаков, Пётр Степанович]. Сайт «Герои Страны».

• [nvo.ng.ru/notes/2002-07-12/8_pleshakov.html Статья «Глава радиопрома СССР»]
• [news.yandex.ru/people/pleshakov_petr.html Петр Степанович Плешаков — пресс-портрет]
• [sm.evg-rumjantsev.ru/voen-ruk/pleshakov.html Биография на странице «Космический мемориал»]
• Серия «Жизнь замечательных людей»

Отрывок, характеризующий Плешаков, Пётр Степанович

5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.