Плятер, Константы Людвик

Константы Людвик Плятер Konstanty Ludwik Plater<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Польский шляхетский герб Плятер</td></tr>
воевода мстиславский
1758 — 1770
Предшественник:	Игнатий Сапега
Преемник:	Юзеф Юрий Гильзен
Рождение:	1722(1722)
Смерть:	1778(1778) Краслава
Род:	Плятеры
Отец:	Ян Людвиг Плятер
Мать:	Розалия Бжостовская
Супруга:	Августа Огинская
Дети:	Юзеф Винцент, Антоний Тадеуш, Ян Михал, Анна Ядвига, Розалия Гонората, Мария, Казимир Константин, Август

См. также: Плятеры

Константы Людвик Плятер (польск. Konstanty Ludwik Plater ; 1722 — 1778) — граф, каштелян трокский с 1770 года, воевода мстиславский (1758—1770), каштелян полоцкий (1754—1758), писарь великий литовский (1746—1754), маршалок Великого Трибунала Литовского в 1754 году, староста инфлянтский и динабургский. Был послом Речи Посполитой в России.

Биография

Наследник рода Плятеров, происходившего от рыцаря Ливонского ордена фон дем Брёлё-Плятера, ветви Генриха Плятера, ополяченный немец, магнат, крупный землевладелец на территории Латгалии, Литвы и Белоруссии Речи Посполитой.

В 1737 году Константы Людвик Плятер получил в наследство от своего отца графа Яна Людвига Плятера, начавшего строить здесь свой замок, г. Краславу Задвинского герцогства. Он собирался сделать её центром всей Латгалии, намереваясь перенести туда все административные учреждения из Динабурга, а также духовной столицей Инфлянтского воеводства путём создания там кафедры инфлянтского епископа. Была даже получена на это папская булла, но первый раздел Польши в 1772 году перечеркнул эти планы.

В 1755—1767 годах по его распоряжению здесь отстроили торговую площадь и городскую ратушу, возвели великолепный каменный римско-католический костёл Святого Людовика (покровителя всего рода Плятеров) в стиле позднего барокко, Краславский дворец, который стал основной резиденцией графов Плятеров. В 1757 году здесь открывается Краславская духовная семинария — первое академическое учебное заведение в Латвии. В 1754 году епископ А. Островский приглашает конгрегацию священников, основанную в Париже в XVII веке св. Венсаном де Полем, с целью руководства Краславской духовной семинарией, а также подготовки священников для Латгалии и Белоруссии.

Константы Людвик Плятер успел завершить строительство дворца в Краславе только частично. В дворцовой библиотеке Плятеров при жизни его было собрано около 20 тысяч томов. Позже там размещалась монастырская школа для сирот и детей малоимущих родителей.

В 1754 году награждён орденом Белого Орла, кавалер ордена Св. Станислава и российского Ордена Святого Александра Невского.

От брака с Августой Огинской из рода князей Огинских у него было несколько детей: старшие дети были управляющими в Троках (Тракай). Оба вступили в Мальтийский орден и добились в нем высокого положения.

Средний брат Казимир Константы Платер женился на одной из богатейших невест Латгалии баронессе Изабелле Людвиге Борх.

Младший сын Август Гиацинт Платер завершил в 1791 году строительство дворца в Краславе уже по законам классицизма.

Ссылки

• Kawalerowie i statuty Orderu Orła Białego 1705—2008, 2008.
• Голубев Е. [www.proza.ru/2010/03/18/1218 Плятеры]. 2010

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Плятер, Константы Людвик

– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.