Побирченко, Игорь Гаврилович

Игорь Гаврилович Побирченко
укр. Ігор Гаврилович Побірченко
Дата рождения:	15 ноября 1923(1923-11-15)
Место рождения:	Киев, Украинская ССР, СССР
Дата смерти:	6 апреля 2012(2012-04-06) (88 лет)
Место смерти:	Киев, Украина
Страна:	СССР СССР Украина Украина
Научная сфера:	юриспруденция
Место работы:	Киевский государственный университет имени Т. Г. Шевченко
Учёная степень:	доктор юридических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Киевский государственный университет имени Т. Г. Шевченко
Награды и премии:

И́горь Гаври́лович Поби́рченко (укр. Ігор Гаврилович Побірченко; 15 ноября 1923, Киев — 6 апреля 2012, Киев) — советский и украинский правовед и общественный деятель; доктор юридических наук, профессор; заслуженный деятель науки и техники Украины, академик Национальной академии правовых наук Украины; организатор и Почётный Президент Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Украины.

Биография

С началом Великой Отечественной войны добровольцем ушёл на фронт. С 1 ноября 1941 по 9 мая 1945 года сражался с фашистскими захватчиками на Южном, Северо-Кавказском и I Украинском фронтах — мотористом кинопередвижки, наводчиком самоходной артиллерийской установки СУ-76, командиром танка Т-34. Будучи командиром танка Т-34, 27 января 1945 года своей боевой машиной вместе с экипажем и десантом пластунских сотен на броне первым пробил ограждение Освенцима (Концентрационный лагерь и лагерь смерти Аушвиц-Биркенау), обеспечив освобождение нескольких тысяч узников, которых нацисты не успели убить и перевести в другие лагеря.

В 1949 году окончил Киевскую юридическую школу, в течение 16 лет находился на руководящих должностях в органах государственного контроля, юстиции и государственного арбитража. В 1953 году экстерном окончил юридический факультет Киевского государственного университета имени Тараса Шевченко.

С 1961 года преподавал в Киевском университете (с 1965 — доцент, с 1972 — профессор); создал и возглавил первую на территории СССР кафедру хозяйственного права (с мая 1973 - кафедра гражданского и хозяйственного права, с сентября 1976 - кафедра хозяйственного права). Киевский университет стал первым высшим учебным заведением в СССР, в котором излагался курс хозяйственного права; на юридическом факультете впервые была введена хозяйственно-правовая специализация по подготовке высококвалифицированных юристов.

В 1992 году при Торгово-промышленной палате Украины создал первый в истории Украины Международный коммерческий арбитражный суд, а в 1994 году — Морскую арбитражную комиссию, которые возглавлял со дня их основания.

Член Всемирной федерации международных арбитражных институтов и Европейской арбитражной группы при Международной торговой палате. Неоднократно рассматривал внешнеэкономические споры в международных арбитражных судах многих стран, как международный арбитр высшей квалификации входил в состав международных арбитражных судов 16 стран. Как иностранный арбитр неоднократно рассматривал дела в международных арбитражных судах Австрии, Белоруссии, Российской Федерации, Сербии, Словакии, Швеции, где смог решить почти все внешнеэкономические споры в пользу Украины, защитив её интересы на миллиарды долларов США.

Во время празднования 65-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне в рубрике «Жизнь продолжается» на Первом канале украинского телевидения ветеран И. Побирченко рассказал о своих боевых и трудовых подвигах в течение 70 календарных лет и посоветовал грядущему поколению дарить людям творческое вдохновение, проявлять оптимизм и желание работать во имя справедливости.

Умер 6 апреля 2012 года; похоронен на Байковом кладбище в Киеве.

Семья

Отец — Гавриил Трофимович Побирченко (1895, Корсунь, Киевская губерния — 1976), до 1917 — рабочий Бобринских железнодорожных мастерских; в последующем — инженер-геодезист.

Мать — Ксения Фёдоровна Лебедева (1899, Кременчуг — 1995), выпускница гимназии, воспитательница в дошкольных учреждениях и школах.

Научная деятельность

В 1964 году защитил кандидатскую, в 1971 — докторскую диссертацию («Хозяйственные споры и формы их решения»).

Считается основателем нового научного направления в юридической науке («Хозяйственная юрисдикция»), киевской школы хозяйственного права и теории хозяйственного процессуального права.

Академик Национальной академии правовых наук Украины (1993).

Выступал с докладами на международных конференциях в 23 странах. Почти ежегодно осуществлял организацию международных конференций и семинаров по проблемам международного арбитража в Украине; был докладчиком на региональных семинарах. Читал лекции в Львовском, Тбилисском, Братиславском, Брненском, Кошицком, Лейпцигском университетах, Харьковском и Саратовском юридическом институте. Возглавлял редакционный совет журнала «Практика международного коммерческого арбитража».

Подготовил трёх докторов и 7 кандидатов наук.

Автор более 240 научных трудов, в том числе 12 монографий.

Издания

Игорем Гавриловичем впервые в Украине подготовлены учебники по хозяйственному праву и по арбитражному процессу. Под его общей редакцией изданы сборник нормативных актов «Международный коммерческий арбитраж. Закон Украины. Международные конвенции. Инкотермс 1990»; научно-практические издания «Международный коммерческий арбитраж в Украине: законодательство и практика», «Практика МКАС при ТПП Украины. Внешнеэкономические споры», «Международный коммерческий арбитраж в Украине. Теория и законодательство». Статьи И. Г. Побирченко помещены в пяти книгах, изданных в Великобритании, Германии, Финляндии, а также во многих иностранных журналах.

Награды

• орден князя Ярослава Мудрого V и IV степеней (1997, 2003)
• орден Богдана Хмельницкого III и II степеней (1999, 2006)
• Почётные грамоты Кабинета Министров Украины (1997), Верховной Рады Украины (2003)
• памятная медаль Верховной Рады Украины «Десять лет независимой Украины» (2002)
• Заслуженный деятель науки и техники Украины (1990)
• почётные отличия:
  • Высшего Хозяйственного суда Украины (1992)
  • Союза юристов Украины (2000)
  • Торгово-промышленной палаты Украины (2001)
  • Министерства юстиции Украины (2002)
  • Конституционного суда Украины (2003)
• почётное звание «Народный посол Украины» (1999)
• Высшая юридическая премия «Фемида» (Россия, 2004)
• орден Отечественной войны II степени (6.4.1985)
• именное огнестрельное оружие
• 28 медалей, в том числе:
  • «За отвагу»
  • две — «За боевые заслуги»
  • «За оборону Кавказа»
  • «За освобождение Варшавы»
  • «За освобождение Праги»
  • «За взятие Берлина»
  • Медаль Почёта (США)
  • «За храбрость перед врагом» (ЧССР)
• золотая медаль Брненского университета
• золотая медаль Кошицкого университета
• серебряная медаль Братиславского университета.

Память

В Киеве на стене дома по ул. Институтской, в котором жил И. Г. Побирченко, установлена мемориальная доска.

Литература

• [www.ucci.org.ua/synopsis/dv/2010/dv1010131.ua.html Життя, присвячене боротьбі за справедливість] (укр.) // Діловий вісник. — 2010. — № 10 (197).
• Кучеренко О. [kp.ua/life/487743-on-prykazal-taranyt-vorota-osventsyma Он приказал таранить ворота Освенцима] // КП в Украине. — 2015. — № от 26 января.

Ссылки

• [tankist.at.ua/load/1-1-0-38 Побірченко Ігор Гаврилович] (укр.). Танкісти України (7 февраля 2015). Проверено 11 мая 2016.
• Онуфриенко А. [sud.ua/news/2012/04/17/33397-iz-zhizni-yshel-igor-pobirchenko Из жизни ушел Игорь Побирченко]. Судебно-юридическая газета (17 апреля 2012). Проверено 11 мая 2016.
• [who-is-who.ua/main/page/ukrinvest2007/191/208 Побірченко Ігор Гаврилович] (укр.). Енциклопедія «who-is-who.ua». Українська конфедерація журналістів. Проверено 11 мая 2016.
• www.youtube.com/watch?v=UONFOp8-HZ4

Отрывок, характеризующий Побирченко, Игорь Гаврилович

– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.