Покровская церковь (Киев)

Православный храм
Свято-Покровская Подольская Церковь
Страна	Украина
Город	Киев
Координаты	50°27′40″ с. ш. 30°31′09″ в. д.50.461250° с. ш. 30.519250° в. д. / 50.461250; 30.519250
Конфессия	УАПЦ
Архитектурный стиль	Украинское барокко
Автор проекта	И. Г. Григорович-Барский
Дата основания	1685
Строительство	1766—1772 годы
Приделы	Покровский; Мч. Ивана Воина; Ап. Якова Алфеева.
Настоятель	Преосвященнейший Владимир (Черпак) Епископ Вышгородский и Подольский
Сайт	[www.pokrovska.kiev.ua Официальный сайт]

Покро́вская це́рковь — православный каменный храм, сооружённый в Киеве на Подоле в 1772 году по проекту архитектора И. Г. Григоровича-Барского на месте старой деревянной церкви. Является памятником архитектуры Украины.

История

В середине XV века рядом с существующим ныне зданием храма располагалась армянская церковь Рождества Богородицы. 17 августа 1651 года в Киев ворвалось войско литовского гетмана Януша Радзивилла, в результате чего армянская церковь была сожжена — остатки её фундаментов были исследованы в 1975 году Киевской археологической экспедицией. В 1685 году рядом с этим местом и была построена деревянная Покровская церковь. Эта церковь была разобрана, и на её месте построена новая каменная церковь, по проекту архитектора И. Г. Григоровича-Барского.

Относительно года строительства существует две версии: первая — 1772 год, вторая — 1766 год. Хотя обе версии документально обоснованы, современные историки и археологи склоняются ко второй.

Во время пожара 1811 года храм достаточно сильно пострадал. При восстановлении купола в стиле барокко, его заменили на купол в стиле классицизма, было также упразднено деление церкви на верхнюю и нижнюю, демонтировали лестницы у крылец. Декор фасадов был восстановлен лишь частично. В 1824 году к западному фасаду пристроили двухэтажный объём новой тёплой церкви. Крыльца с аркадой, выступающие на северном и южном фасадах, вели в верхнюю церковь. Иконостас был выполнен в середине XIX века архитектором И. В. Штромом.

В разное время Покровский храм использовали для разных целей. С 1933 по 1946 годы в нём располагалось отделение Киевского областного архива. С 1946 года тёплая церковь была передана в пользование православной общины. В 1946 году и 1948 году храм ремонтировали. Вскоре храм полностью перешёл к православной общине. В 1950 году начался капитальный ремонт церкви, после которого значительно изменились конструкции куполов и кровли, были воссозданы цоколь и карнизы. В 1960 году отремонтированный на церковные средства храм был закрыт. С 1969 года его помещения арендовало украинское общество охраны памятников истории и культуры. Основной объём храма использовался под склады, а в тёплой церкви размещался производственный цех. В 1970 годах в церкви проведены реставрационные работы, основанные на исторических справках об архитектурном ансамбле. В 1981-82 гг. храм снова реставрировали.

Сегодня храм принадлежит Украинской Автокефальной Православной Церкви.

Описание храма

Архитектурный ансамбль состоит из самой церкви ХVIII века, двухэтажной пристройки, обустроенной в начале ХIХ века, и колокольни. Двор храма частично ограждён кирпичным забором с воротами и частично — металлической решёткой на ажурной кирпичной парапетной стене. В центре находится кирпичная аркада с воротами и калитками.

Храм — продолговатый в плане, имеет три купола, а также полукруглые и высокие выступы с трёх сторон. По типу композиции храм принадлежит к типу украинских трёхглавых трёхсрубных церквей — прослеживается переход к типу крещатых храмов.

Декор фасадов выполнен с характерными для И. Г. Григоровича-Барского волютными завитками, использована выразительная лепка капителей. Храм имеет круглые и крестообразные окна, разнообразных форм сандрики и изящный профиль карнизов.

Иконостас выполнен в 1990-х гг. архитектором В. Слободюком; резьба: В. Свернюком и В. Паромболем; иконография: Ф. Гуменюка, А. Гончара; золочение: Д. Леус.

Колокольня

Колокольня построена в XVIII веке, перестроена в XIX веке.

Интересные факты

• В Покровском храме спасал евреев от нацистов священник Алексей Глаголев — сын знаменитого о. Александра, прототипа персонажа романа Белая гвардия.
• В Покровской церкви, после разорения Дивеевской обители большевиками, с 1943 года находился образ Преподобного Серафима Саровского. Позже икона была вывезена в женский монастырь «Ново-Дивеево» близ Нью-Йорка.

Адрес

• г. Киев, ул. Покровская, 7.

Литература

• Ред. А. В. Кудрицкий. Киев: Энциклопедический справочник (2-е изд.) — 1985.
• Толочко П. П. Древний Киев. Наукова думка. — 1976.

Отрывок, характеризующий Покровская церковь (Киев)

Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.