Монастырь Превели
| Монастырь | ||
Монастырь Превели
Μονή Πρέβελη | ||
| ||
| Страна | Греция | |
| Местоположение | Писо Превели, Крит | |
| Статус | дейсвующий | |
Монасты́рь Пре́вели (греч. Μονή Πρέβελη, полное название Священный Патриарший и Ставропигиальный монастырь Превели[1], греч. Η Ιερά Σταυροπηγιακή και Πατριαρχική Μονή Πρέβελη) — ставропигиальный монастырь Константинопольской православной церкви, расположенный на южном побережье Крита в 37 км к югу от Ретимно, в семи километрах от деревни Плакиас.
Он расположен на нескольких уровнях: нижняя часть, Като Превели, посвящённая Иоанну Крестителю, закрыта и превращена в туристическую достопримечательность; верхняя часть, Писо Превели, посвящённая Иоанну Богослову, остаётся действующим монастырём[2].
Содержание
История
Монастырь основан в XVI веке, когда Крит был частью Венецианской республики. Точная дата постройки неизвестна. На колокольне монастыря выгравирована дата 1594 год[3].
В 1649 году монастырь был практически разрушен турками. Во время оккупации монастырь служил убежищем для борцов за освобождения Греции. Во время Второй мировой войны монастырь Превели, под руководством игумена Агафангела (Лагувардоса), спас от пленения до 5 тысяч солдат союзников и перправил их на Ближний Восток, за что и был разрушен фашистами.
Современное состояние
При монастыре существует небольшой музей, где экспонируются предметы церковной утвари, а также содержится небольшой зверинец. В музее Монастыря сохранилось большое количество икон (около 100), которые в разные времена украшали Собор и часовни.
Библиотека содержит около тысячи различных томов книг, некоторые старинные издания и рукописи, а также молитвы, музыкальные композиции византийских гимнов, и др.
От Ретимно к монастырю ведёт дорога через ущелье Курталиотико. Ниже, к востоку, расположен пальмовый пляж Превели, сильно пострадавший от пожара 22 августа 2010 года[4].
Напишите отзыв о статье "Монастырь Превели"
Примечания
Ссылки
- [www.preveli.org/index.html Официальный сайт монастыря Превели]
|
Это заготовка статьи о христианстве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Монастырь Превели
В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
