Простор (журнал)
| Простор | |
| Специализация: |
литературный |
|---|---|
| Периодичность: |
1 раз в месяц |
| Язык: |
русский |
| Адрес редакции: |
050000, Республика Казахстан, г. Алматы, пр. Абылай хана, 105 |
| Главный редактор: |
Валерий Федорович Михайлов |
| Учредители: |
ОО «Союз писателей Казахстана» и центр «Каламгер-медиа» |
| Страна: | |
| Дата основания: |
1960 |
| Тираж: |
2000 |
| ISSN печатной версии: |
[www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0131-5587&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0131-5587] |
| Веб-сайт: |
[zhurnal-prostor.kz/ -prostor.kz] |
«Просто́р» — старейший литературно-художественный журнал Казахстана на русском языке. Печатный орган Союза писателей Казахстана. Издаётся в Казахстане с 1960 года. Тематика: стихи, проза, документальная проза.
Предшественниками «Простора» были сборник «Казахстан» (1933), журналы «Советская литература Казахстана» (1934), «Литературный Казахстан» (1935—1939) и «Литература и искусство Казахстана» (1939—1941), альманах «Казахстан» (1946), журнал «Советский Казахстан» (1953—1959).
В 1960-х — начале 1970-х годов журнал был широко известен в СССР. В это время журнал возглавлял выдающийся писатель И. П. Шухов (1906—1977). Он сумел привлечь в состав редакции и к сотрудничеству с журналом многих талантливых прозаиков, публицистов, поэтов (В. Петров, Ю. Герт, В. Антонов, Н. Ровенский, Г. Черноголовина, И. Щеголихин, М. Симашко, Р. Тамарина и др.). На страницах «Простора» впервые были опубликованы стихи полузапрещённых в то время Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Осипа Мандельштама, неизвестные произведения Платонова и Пастернака. «Простор» вернул из забвения имена Павла Васильева и Антона Сорокина. На страницах журнала появились первые материалы по булгаковедению.
Тираж журнала в эти годы превышал 50 тысяч экземпляров. В конце 1980-х годов, из-за публикации романа В. Д. Успенского «Тайный советник вождя»[1], тираж журнала возрос до 160 тысяч экземпляров. В настоящее время тираж составляет 2 тысячи экземпляров.
Содержание
Интересные факты
- Существует легенда, что после разгрома «Нового мира», перед смертью, Твардовский говорил: «Ничего… есть ещё Иван Шухов, есть ещё журнал „Простор“». Первый помощник Твардовского по «Новому миру» Владимир Лакшин писал в 1972 году, после смерти Твардовского: «Понимаю положение „Простора“. Вы засветили свой огонь. Да не всем нравится, когда в степи что-то светит и греет».
- В Москве и Ленинграде на «Простор» записывались в библиотеках на месяц вперед. После выхода в 1966 году документальной повести о замученном в НКВД учёном Николае Вавилове на имя Шухова пришло такое письмо:
|
Два номера Вашего «Простора» пользуются в Ленинграде необыкновенным, истерическим успехом… Получил два номера на одну ночь — с 11 часов вечера до 10 часов утра. [далее следует просьба выслать какие-нибудь бракованные экземпляры] … вдруг да в редакции завалялась какая-нибудь верстка этих номеров. Вдруг да судьба мне улыбнется. | 
|
- Тогда же готовились к печати стихи другого «врага народа» — Магжана Жумабаева; сейчас Магжан — классик, «казахский Пушкин».
- В 1969 году «Простор» опубликовал роман Ильяса Есенберлина «Хан Кене», о запрещённом к упоминанию историческом деятеле, последнем казахском хане Кенесары, чьё восстание было разгромлено русским самодержавием. Роман позже вошёл в знаменитую трилогию «Кочевники».
- Поводом для опалы главного редактора Ивана Шухова стал знаменитый ныне роман Фредерика Форсайта «День Шакала», который «Простор» начал публиковать в 1974 году. История эта смутна до сих пор. После выхода первой части власти усмотрели не то параллели с покушением на Брежнева, не то инструкцию по покушению на первых лиц государства, не то поставили в вину высказывания Форсайта в поддержку Солженицына… Так или иначе первый номер журнала вроде бы велели конфисковать. Но Шухов упрямо выпустил и второй номер, на котором печатание Форсайта закончилось, и участь Шухова была решена.[2]
Главные редакторы
- 1961—1963 — Снегин, Дмитрий Фёдорович
- 1963—1974 — Шухов, Иван Петрович
- 1975—1985 — Ларин, Вениамин Иванович
- 1985—1992 — Толмачев, Геннадий Иванович
- 1992—1996 — Петров, Ростислав Викторович
- 1996—1997 — Киктенко, Вячеслав Вячеславович
- 2000—2003 — Петров, Ростислав Викторович
- с 2003 — Михайлов, Валерий Федорович
Состав редколлегии
- Главный редактор — Михайлов, Валерий Фёдорович
- Заместитель главного редактора, редактор сайта — Бакбергенов, Кайрат Саурбекович
- Отдел поэзии — Чернова, Надежда Михайловна
- Отдел культуры — Шашкова, Любовь Константиновна
- Отдел критики — Абишева, Ольга Курмангалиевна
- Художественно-технический отдел — Мухамеджанов, Данияр Арсланович
См. также
Напишите отзыв о статье "Простор (журнал)"
Примечания
Ссылки
- [zhurnal-prostor.kz Сайт журнала]
Отрывок, характеризующий Простор (журнал)
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.
Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
