Пэнхуская операция

Пэнхуская операция
Основной конфликт: Японо-китайская война (1894—1895)
Современное административное деление архипелага Пэнху
Дата	23-26 марта 1895
Место	архипелаг Пэнху (Китай)
Итог	победа Японии
Противники
Японская империя Цинская империя
Командующие
полковник Хисидзима неизвестно
Силы сторон
5500 5000
Потери
неизвестно неизвестно

Пэнхуская операция (23-26 марта 1895 года) — завершающая операция Первой японо-китайской войны.

Предыстория

С приближением японо-китайской войны к концу, Японская империя начала предпринимать шаги, направленные на обеспечение послевоенного контроля над Тайванем и архипелагом Пэнху. Когда в конце марта после Битвы за Нючжуан и Инкоу в Северном Китае было заключено перемирие, оно не было распространено на эти острова, давая Японии возможность занять их без нарушения соглашения о прекращении огня. Острова Пэнху, находящиеся в Тайваньском проливе, являлись «ключом к Тайваню», так как обладание ими давало возможность пресечь переброску подкреплений с материка на остров.

После того, как во время франко-китайской войны 1884—1885 годов острова были заняты французами, цинское правительство приняло меры по их укреплению. На архипелаге размещался гарнизон из 15 инов пехоты (около 5 тысяч человек) и была возведена береговая батарея.

15 марта 1895 года японские экспедиционные силы в составе 5500 человек отплыли к архипелагу Пэнху из Сасэбо.

Ход кампании

20 марта японский конвой бросил якорь у острова Ванъань, находящегося южнее основной группы архипелага. 21 и 22 марта шторм сделал боевые действия невозможными, но 23 марта погода улучшилась, и с утра флот приступил к обстрелу береговой батареи на острове Магун. После часовой перестрелки батарея была подавлена. В полдень началась высадка войск, продолжавшаяся около двух часов. Во время высадки десанта батарея вновь ожила, однако её огонь не причинил японским войскам большого вреда. После небольшой стычки с китайскими войсками японский десант захватил плацдарм на побережье.

Рано утром 24 марта японские войска при поддержке батареи горных пушек двинулись вперёд. После взятия китайской батареи японские войска, подавляя разрозненное сопротивление китайских войск, заняли ряд деревень, и в конце концов вступили в административный центр архипелага. 26 марта японцы высадились на другом острове, где ещё были китайские укрепления, но те сдались без боя.

Итоги

Острова были заняты японцами с минимальными потерями. В качестве трофеев им досталось 18 пушек, 2.663 ружья, около миллиона комплектов патронов, 3.173 мешка пороха, тысяча мешков риса и т. д. Китайские пленные, за исключением 8 офицеров, были отпущены на свободу. Однако через несколько дней после высадки в японских войсках разразилась эпидемия холеры, унёсшая жизни полутора тысяч человек.

Занятие японцами архипелага Пэнху сделала невозможной доставку китайских подкреплений на Тайвань, что послужило серьёзным козырем для японцев во время мирных переговоров. По Симоносекскому договору остров Тайвань и архипелаг Пэнху были переданы Китаем Японии.

Источники

• О. Е. Непомнин «История Китая: Эпоха Цин. XVII — начало XX века», — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2005. ISBN 5-02-018400-4

Отрывок, характеризующий Пэнхуская операция

Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.