Лубенский, Пётр Александрович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Лубенский и Афонский

Пётр Лубенский
Имя при рождении:	Пётр Александрович Афонский
Дата рождения:	21 ноября 1907(1907-11-21)
Место рождения:	Коренево, Курская губерния, Российская империя
Дата смерти:	17 февраля 2003(2003-02-17) (95 лет)
Место смерти:	Киев, Украина
Гражданство:	Российская империя Российская империя -> СССР СССР -> Украина Украина
Род деятельности:	драматург, сценарист
Жанр:	пьеса, сценарий
Язык произведений:	русский
Награды:

Пётр Александрович Лубенский (псевдоним, настоящая фамилия Афонский) (8 [21] ноября 1907, село Коренево, Курская губерния — 17 февраля 2003, Киев, Украина) — советский и украинский писатель, драматург, киносценарист.

Биография

Пётр Афонский родился в селе Коренево Курской губернии (нынче посёлок городского типа Курской области). Печататься начал в 1925 году, ещё будучи студентом исторического факультета Московского университета, который окончил в 1930 году. Тогда же вышла его первая книга очерков «Весенняя атака». После службы в армии начал печататься в журналах «Крокодил», «Перец» и других как автор юмористических рассказов и фельетонов.

Участник Великой Отечественной войны. Прошёл через бои за освобождение Одессы, Молдавии, Югославии. Был несколько раз ранен. В Венгрии, в районе озера Балатон получил пятое ранение и едва остался жив, сумев вырваться из горящей самоходки. Награждён орденом Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени и медалями.

После войны продолжил писательскую карьеру. В 1946 году был зачислен в штат журнала «Перец». Как драматург выпустил ряд разножанровых пьес. Кроме того, работал сценаристом на Киевской киностудии. Комедия по его сценарию «Королева бензоколонки» стала одним из лидеров советского кинопроката 1963 года (5-е место).

Член Национального союза писателей Украины с 1952 года. Более 40 лет руководил литературным объединением имени Олеся Донченко в Лубнах (отсюда и его творческий псевдоним Лубенский).

Был женат. Дочь — Анна Павловна Лубенская.

Пётр Лубенский скончался 17 февраля 2003 года в Киеве в возрасте 95 лет.

Пьесы

• 1949 — «Непокоренная полтавчанка»
• 1951 — «Соколята»
• 1957 — «Про деляг и стиляг»
• 1958 — «Песня над Бугом»
• 1960 — «Джерри в джунглях»
• 1990 — «Виноградная история»

Сценарии

• 1953 — «Хрустальный кубок»
• 1959 — «Первый парень»
• 1962 — «Королева бензоколонки»

Книги

• Весенняя атака - М., 1930.
• Нескорена полтавчанка (Ляля Убийвовк) : героїчна драма / Петро Олександрович Лубенський . – Київ : Мистецтво, 1950 . – 89 с.
• Про деляг и стиляг (сборник юморесок), 1957.
• Крилата молодість : драма / Петро Олександрович Лубенський, Олександр Артамонов . – Київ : Держлітвидав України, 1959 . – 117 с.
• Лубенський П.О. – Балада про неспокій. – Харків., 1968. – 6 с.
• Подвиг у темряві (Яків Батюк) : героїчна драма / Петро Олександрович Лубенський, Микола Наумович Шуст . – Київ : Мистецтво, 1971 . – 98 с.
• Главная удача жизни : Повесть об А. Шлихтере / Пётр Лубенский, Борис Ванцак. – М. : Политиздат, 1980. – 368 с.

Библиография

• Писатели Советской Украины: Биобиблиографический справочник / Составители Олег Килимник, Александр Петровский. - М.: Советский писатель, 1970. - С. 261-262.
• Писатели Советской Украины: Библиографический справочник / Составители А. В. Килимник, О. И. Петровский. - М.: Советский писатель, 1976. - С. 206.
• Писатели Советской Украины: Биобиблиографический справочник / Авторы-составители В. К. Коваль, В. П. Павловская. - М.: Советский писатель, 1981. - С. 158-159.
• Писатели Украины: Справочник. - М.: ВПОП "Днепр", 1996. - С. 173.
• Искусство Украины: Биографический справочник / Составители: А. В. Кудрицкий, М. Г. Лабинский. Под редакцией А. В. Кудрицкого. - К. : "Украинская энциклопедия" им. М. П. Бажана, 1997. - 700 с. - ISBN 5-88500-071-9. - С. 376.

Ссылки

• [calendar.interesniy.kiev.ua/Event.aspx?id=3363 Петр Александрович ЛУБЕНСКИЙ] на сайте «Киевский календарь»
• Пётр Лубенский (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [fakty.ua/89322-quot-na-semkah-quot-korolevy-benzokolonki-quot-andrej-sova-uchil-nadezhdu-rumyancevu-ukrainskomu-yazyku-quot «на съемках «королевы бензоколонки» андрей сова учил надежду румянцеву украинскому языку… »] на сайте газеты «Факты и комментарии»

Отрывок, характеризующий Лубенский, Пётр Александрович

– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».