Манкевичувна, Толя

Толя Манкевичувна
Tola Mankiewiczówna
Имя при рождении:	Теодора Олекса
Дата рождения:	7 мая 1900(1900-05-07)
Место рождения:	Броново, Царство Польское, Российская империя
Дата смерти:	27 октября 1985(1985-10-27) (85 лет)
Место смерти:	Варшава, Польша
Гражданство:	Польша Польша
Профессия:	актриса, певица
Направление:	театр, опера, оперетта, ревю, кинематограф
IMDb:	0542540

Толя Манкевичувна (польск. Tola Mankiewiczówna, наст. имя и фамилия Теодора Олекса, после женитьбы Теодора Раабе) — польская актриса и певица театра, оперы, оперетты, ревю и кино.

Биография

Родилась 7 мая 1900 года в д. Броново в Ломжинской губернии Царства Польского. Дебютировала на сцене Краковской оперы в 1921 году. Актриса театров в Варшаве, Познани и Белостоке. Умерла 27 октября 1985 года в Варшаве, похороненная на кальвинистском кладбище в Варшаве.

Фильмография

• 1933 — Десять процентов мне / 10% dla mnie
• 1934 — Обеты уланские / Śluby ułańskie
• 1934 — Парад резервистов / Parada rezerwistów
• 1934 — Чем мой муж занят ночью? / Co mój mąż robi w nocy?
• 1935 — Любовные маневры / Manewry miłosne
• 1937 — Госпожа Министр танцует / Pani minister tańczy

Ссылки

• [www.filmpolski.pl/fp/index.php?osoba=211411 Актриса] на сайте filmpolski.pl  (польск.)
• [www.e-teatr.pl/pl/osoby/6609,karierateatr.html Актриса] на сайте e-teatr.pl  (польск.)
• [fototeka.fn.org.pl/strona/wyszukiwarka.html?search_type=osoba&key=Mankiewicz%C3%B3wna+Tola Фотографии на сайте fototeka.fn.org.pl]

Отрывок, характеризующий Манкевичувна, Толя

Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.