Ралпачан
Ралпачан (тиб. རལ་པ་ཅན་ Ral-pa-can, полное имя: тиб. ཁྲི་གཙུག་ལྡེ་བཙན་ Khri gTsug lDe brTsan Ral-pa-can, кит. 赤祖德贊, родился 806, правил приблизительно 815—838) — царь Тибета, внук царя Трисонг Децена. Взошёл на трон как сын своего предшественника. Известен исключительной приверженностью буддийским этическим идеалам.
Ралпачан — третий, после Сонгцен Гампо и Трисонг Децена, «царь дхармы»: он внёс значительный вклад в развитие буддизма и тибетской цивилизации в целом.
Он приглашал мастеров, скульптуров, художников из Непала, Индии, Китая, Кашмира для выполнения задуманного им плана строительства буддийских храмов и монастырей. Он ввёл буддийских монахов в органы управления страной и предоставил им права решающего голоса наравне с главными министрами. Он также приравнял статус монаха к статусу высшего чиновничества.
Во время его правления государство активно спонсировало переводы буддийских сочинений с санскрита на тибетский язык.
Ралпачан приглашал из Индии известнейших буддийских учёных — комментаторов и знатоков канона с целью их участия в долгосрочном проекте перевода и толкования канонических текстов.
К началу IX века в Тибете на базе монастыря Самье постоянно работала значительная группа тибетских переводчиков, но отсутствовала единая концепция перевода. Тексты переводились без систематического плана и последовательности, не была продумана лингвистическая процедура передачи терминологии. Язык перевода буддийских текстов не был унифицирован, способы передачи терминологии варьировались в зависимости от языка оригинвалов и личных интерпретаций наставника, руководившего работой. Тексты переводились с китайского, с санскрита, с языка сахар (возможно, уйгурского). Последующее изучение подобных переводов затруднялось, а иной раз делалось невозможным, так как многие слова передавались транслитерацией, то есть буддийская терминология вообще не переводилась на тибетский язык.
Ралпачан предложил собственную программу: из Индии были приглашены только те ученые — переводчики, которые славились как знатоки канона и его комментаторы, способные разъяснять тибетским переводчикам понятийный аппарат буддийских текстов различных категорий. Он приказал сформировать коллегию из опытных тибетских переводчиков, вновь прибывших индийских ученых и постоянно проживавших в Тибете наставников. Эта коллегия должна была совместными усилиями сформулировать и письменно зафиксировать единую концепцию переводческой деятельности. Фиксация правил передачи буддийских понятий и терминов с санскрита на тибетский язык привела к появлению первых словарей и справочников.
В 822 был заключён мирный договор с Китаем, подтверждающий право тибетцев на занятую территорию.
Во время правления Ралпачана империя ослабела, правительство погрузилось в интриги, активность проявили сторонники религии Бон. В результате переворота царь Ралпачан был убит, и власть получил Ландарма, который опирался на бонских сторонников и жестоко преследовал буддизм.
См. также
- [www.elida.ru/site.xp/055052050.html Очерк буддизма]
Напишите отзыв о статье "Ралпачан"
Отрывок, характеризующий Ралпачан
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
