Мунтанер, Рамон

Рамон Мунтанер

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Рамон Мунтанер (кат. Ramon Muntaner; исп. Ramón Muntaner; между 1265 и 1270 — ок. 1336) — испанский каталонский историк, военный и хронист. Автор «Хроники».

Биография

Родился в Пераладе (Каталония) в 1265 году. Детали его биографии известны из его же хроник. Примерно в 1275—1276 годах сопровождал адмирала Руджеро Лауриа к французскому двору в Орлеане. В 1280 году, вероятно, начал получать образование в Монпелье; подробности его жизни до 1300 года неизвестны, но ввиду упоминаний им Лаурия предполагается, что он был тем или иным образом с ним связан. Из-за участия в войне с французами Мунтанер потерял свои владения в Пераладе и покинул её, никогда более не вернувшись в родные места. В 1298 году он находился в Валенсии как житель Майорки, хотя предполагается, что он не задержался там надолго.

С декабря 1300 года находился на службе у Федериго II, короля Сицилии. Участвовал в битве при Мессине во время конфликта между Карлом II из Анжуйского дома и Федериго, принадлежащим к Барселонскому дому. Позже, по всей видимости, присоединился к Рожеру де Флору в его операциях на Сицилии, будучи его личным секретарём и отвечая за набор наёмников.

Будучи членом так называемой Каталанской компании Малой Азии, в 1303 году являлся сначала казначеем и канцлером, затем капитаном и губернатором Галлиполи, в 1306 или 1307 году вновь отправился на запад вместе с Фернандо Майоркским. С 1308 по 1315 год был назначен Федериго наместником острова Джерба в заливе Габес и города Керкенна на побережье современного Туниса. Когда в 1315 году он узнал, что Фернандо Майоркский планирует захватить Морейское герцогство в Восточном Средиземноморье, то отправился в Сицилию, чтобы присоединиться к нему. После того как Мунтанер выполнил его приказ о доставке в безопасное место при отцовском дворе Хайме, сына Фердинандо, будущего короля Хайме III, он занялся набором в Валенсии наёмников для короля.

Когда в 1316 году Фернандо умер, Мунтанер вместе со своей семьёй (к тому времени у него были дочь и два сына) отправился в Валенсию, где на протяжении нескольких лет занимался вербовкой наёмников для сицилийского флота. С 1324 года состоял на службе у Хайме II в Валенсии, до 1331 года занимал несколько важных управленческих должностей в Валенсии и входил в состав валенсийской делегации, присутствовавшей на коронации Альфонсо IV Арагонского в 1328 году в Сарагосе.

После того как Мунтанер был в 1329 году назначен советником Хайме III, он переселился в 1331 году в Майорку, где его старший сын занимал высокое положение во дворе. В 1333 или 1334 году был назначен королевским камергером и бажолем Ибицы, был произведён во дворянство и занимался административной и торговой деятельностью. Скончался, как считается, в сентябре 1336 года на Ибице.

15 мая 1325 года (в некоторых источниках указан 1335 год) он начал вести свою хронику, «Chronica, o descripcio dels fets, e hazanas del inclyt rey Don Iaume Primer», начать которую, согласно его же словам во введении, ему приказал явившийся ему бог. Скончался, согласно некоторым данным, в 1336 году.

«Хроника» Мунтанера, впервые изданная в Валенсии в 1558 году, является одним из ключевых источников эпохи его жизни, хотя в последующие века исследователи находили в ней множество недостатков, в первую очередь стилевых, признавая вместе с тем её фактологическую точность.

Издания «Хроники»

• Ramon Muntaner. Chronicle. Cambridge, Ontario. 2000.

Переводы «Хроники» на русский язык

• [www.vostlit.info/Texts/rus15/Muntaner/frametext1.htm «Хроника» Рамона Мунтанера] в переводе Вдовиченко С. и Колосковой Л. с англ. на сайте Восточная литература

Ссылки

• [www.yorku.ca/inpar/muntaner_goodenough.pdf Chronicle] в переводе на английский язык.
• [www.enciclopedia.cat/EC-GEC-0044892.xml Статья] в Большой Каталанской энциклопедии

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.

Отрывок, характеризующий Мунтанер, Рамон

Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.