Рединг, Вивиан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вивиан Рединг

Вивиан Рединг (люксемб. Viviane Reding, род. 27 апреля 1951) — люксембургский политик, комиссар Европейского союза по юстиции, фундаментальным правам и гражданству (с 9 февраля 2010 года), ранее — комиссар по вопросам информационного общества и СМИ.



Биография

Вивиан Рединг родилась в 1951 году в люксембургском городе Эш. Окончив Сорбонну, работала в качестве журналиста в Luxemburger Wort — одной из ведущих газет Люксембурга. Свою политическую карьеру Рединг начала в 1979 году, когда была избрана в парламент Люксембурга. С 1989 по 1999 год являлась членом Европейского парламента, а с 1995 по 1999 год также занимала пост заместителя председателя Христианско-социальной народной партии Люксембурга. В 1999 она была назначена на должность европейского комиссара по вопросам образования, культуры, молодёжи, СМИ и спорта, а с 2004 года в её ответственность стали входить вопросы информационного общества и СМИ. На этом посту она стала инициатором снижения цен на роуминг, а впоследствии и цен на SMS-сообщения в странах Европейского союза[1]. Она выступила за пересмотр правил защиты авторских прав, распространяемых в цифровой форме и высказывалась за создание дружественных потребителю правил, которые позволяли бы получать доступ к цифровому контенту на едином рынке[2].

Вивиан Рединг замужем, имеет троих детей.

Напишите отзыв о статье "Рединг, Вивиан"

Примечания

  1. [www.vedomosti.ru/newspaper/article/2008/09/25/162470 Вектор. Одолжите нам Рединг]. Ведомости (25 сентября 2008). [www.webcitation.org/66jpnswAt Архивировано из первоисточника 7 апреля 2012].
  2. [www.osp.ru/cw_online/2009/28/9642699/ Вивиан Рединг: законодательство о цифровом контенте нуждается в пересмотре]. Computerworld Online. [www.webcitation.org/66jpqeNFv Архивировано из первоисточника 7 апреля 2012].

Ссылки

  • [ec.europa.eu/comm/commission_barroso/reding/index_en.htm Официальный сайт Вивиан Рединг]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Рединг, Вивиан

Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.