Российские журналы XVIII века
Возникновение периодической печати в России относится к годам правления Петра I. Первым регулярным массовым изданием стала газета «Ведомости» («Куранты», писавшиеся вручную в Посольском приказе или Приказе тайных дел со времён Михаила Фёдоровича, составлялись в одном, реже в двух-трёх экземплярах). Первый номер «Ведомостей» был напечатан в конце 1702 года, сделав XVIII век первым веком русской журналистики.
В 1728 году в качестве приложения к «Ведомостям» (ставшим к этому моменту «Санкт-Петербургскими ведомостями») начали выходить «Исторические, генеалогические и географические примечания», первоначально представлявшие собой справочные данные к статьям в газете, но со второго года издания, несмотря на частоту издания (дважды в неделю), приобретшие характер самостоятельного журнала, публикующего независимые от основной газеты материалы. Именно «Примечания» можно считать первым в России журналом. После закрытия «Примечаний» в 1742 году появления следующего журнала на русском языке пришлось ждать до января 1755 года.
Литературно-развлекательные и публицистические издания
- Адская почта (издатель Ф. А. Эмин, 1769)
- Вечерняя заря (редактор И. Г. Шварц, 1782)
- Всякая всячина (редактор Г. В. Козицкий, среди авторов Екатерина II, 1769—1770)
- Городская и деревенская библиотека (1782—1786)
- Детское чтение для сердца и разума (1785—1789)
- Доброе намерение (издатель В. Д. Санковский, 1764)
- Живописец (редактор Н. И. Новиков, 1772—1773)
- Зритель (редактор И. А. Крылов, 1792)
- И то и сё (издатель М. Д. Чулков, 1769)
- Кошелек (редактор Н. И. Новиков, 1774)
- Лекарство от скуки и забот (1786—1787)
- Московский журнал (издатель Н. М. Карамзин, 1791—1792)
- Московское ежемесячное издание (издатель Н. И. Новиков, 1781)
- Невинное упражнение (1763)
- Ни то ни сё (издатель В. Г. Рубан, 1769)
- Поденщина (1769)
- Покоящийся трудолюбец (1784—1785)
- Полезное с приятным (издание Сухопутного шляхетского кадетского корпуса, 1769)
- Полезное увеселение (издатель М. М. Херасков, 1760—1762)
- Почта духов (редактор И. А. Крылов, 1789)
- Праздное время, в пользу употребленное (издание Сухопутного шляхетского кадетского корпуса, 1759—1760)
- Прибавление к Московским ведомостям (1783—1784)
- Пустомеля (редактор Н. И. Новиков, 1770)
- Санкт-Петербургский вестник (1778—1781)
- Санкт-Петербургский журнал (издатель И. П. Пнин, 1798)
- Свободные часы (издатель М. М. Херасков, 1763)
- Смесь (1769)
- Собеседник любителей российского слова (издание Академии наук, 1783—1784)
- Трудолюбивая пчела (издатель А. П. Сумароков, 1759)
- Трутень (редактор Н. И. Новиков, 1769—1770)
- Утренние часы (1787—1788)
- Утренний свет (редактор Н. И. Новиков, 1777—1780)
Научные и научно-популярные журналы
- Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие (1755—1764)
- Магазин натуральной истории, физики и химии (редактор А. А. Прокопович-Антонский, 1788—1790)
- Месячные исторические, генеалогические и географические Примечания в Ведомостях (редактор Г. Ф. Миллер, 1728-1742)
- Собрание лучших сочинений, к распространению знания и к произведению удовольствия, или смешанная библиотека о разных физических, экономических, також до мануфактур и до коммерции принадлежащих вещах (редактор И. Г. Рейхель, издание Московского университета, 1762)
- Санкт-Петербургские врачебные ведомости (1792—1794)
- Санкт-Петербургские ученые ведомости (редактор Н. И. Новиков, 1777)
- Ученые записки Петербургской академии наук (1728)
- Экономический магазин (редактор А. Т. Болотов, 1780—1789)
Напишите отзыв о статье "Российские журналы XVIII века"
Ссылки
- История русской журналистики XVIII—XIX веков / А. В. Западов. — Третье, исправленное изд. — М.: Высшая школа, 1973.
Отрывок, характеризующий Российские журналы XVIII века
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.