Российско-грузинский бой в Чёрном море

Российско-грузинский морской бой
Основной конфликт: Грузино-южноосетинский конфликт (2008)
МРК «Мираж»
Дата	10 августа 2008
Место	побережье Абхазии, Чёрное море
Итог	Победа ВМФ России; отражено проникновение грузинских катеров в зону конфликта
Противники
Черноморский флот России Военно-морские силы Грузии
Командующие
неизвестно неизвестно
Силы сторон
БДК «Цезарь Куников» БДК «Саратов» МРК «Мираж» МПК «Суздалец» Гидрографический сейнер «Гантиади» 4 сторожевых катера
Потери
нет Гидрографический сейнер «Гантиади» потоплен 1 ДНК 82 пр. «Ярославец» повреждён и затонул ,1 РКА («Тбилиси» или «Диоскуриада»

Росси́йско-грузи́нское вое́нно-морское сражение — морской бой между Черноморским флотом ВМФ России и ВМС Грузии, который состоялся 10 августа 2008 года около побережья Абхазии в ходе войны в Южной Осетии.

Столкновение

10 августа 2008 года группировка Черноморского флота РФ, состоящая из 2 больших десантных кораблей (флагман «Цезарь Куников» и «Саратов») и 2 кораблей охранения (МРК «Мираж» и МПК «Суздалец») находилась у берегов Абхазии, в районе, входящем в морские границы Грузии, но объявленном Россией зоной безопасности. Флагман Черноморского флота ГРКР «Москва» находился в этот день в районе Новороссийска и не принимал участия в столкновении.

В районе патрулирования российскими кораблями были обнаружены 5 идущих на большой скорости не идентифицированных катеров (1 гидрографический и 4 патрульных, как выяснилось позднее), которые нарушили границу объявленной Россией зоны безопасности и не реагировали на предупреждения, — грузинские катера шли на сближение с кораблями Черноморского флота. В 18.39 один из российских кораблей произвёл выстрел зенитной ракетой из ЗРК «Оса-М», упавшей между катерами. При этом, по гипотезе И. Матвеева^{[неавторитетный источник? 3961 день]}, был подожжен шрапнелью сторожевой катер Р-204 (проект 1400М, «Гриф»), но остался в строю. Грузинские катера продолжали двигаться прежним курсом на сближение и увеличили скорость.

Тогда в 18.41 МРК «Мираж» с дистанции 25 км выпустил по гражданскому гидрографическому сейнеру «Гантиади» 2 крылатые ракеты «Малахит». В результате попадания обеих ракет цель — сейнер «Гантиади» — быстро затонул (исчез с экрана радара после большой кратковременной засветки, оставляемой взрывом цели). О потоплении катера известно только из рапорта российских моряков, место предполагаемого поражения цели не обследовалось.

Оставшиеся 4 грузинских катера развернулись назад, но в 18.50 один из них снова пошёл на сближение с кораблями ЧФ. МРК «Мираж» с дистанции 15 км выпустил по нему ракету из ЗРК «Оса-М». После попадания ракеты в борт катера DHK-82 типа «Ярославец»^{[неавторитетный источник? 3961 день]}, тот потерял скорость и вышел с линии огня и после снятия экипажа другим катером выгорел и затонул.

Из доклада командира МРК «Мираж» флагману: «Из пяти целей одна уничтожена, одна повреждена, три вышли из боя. Расход ракет: противокорабельных — две, зенитных — одна, потерь среди личного состава нет. Повреждений корабля нет».

Картина боя восстановлена по репортажу программы «Вестей» и не всегда согласуется со сведениями из других источников. В частности не отражено использование артиллерийского вооружения кораблями ЧФ, о чём было заявлено в первоначальном сообщении официальных лиц о произошедшем морском бое. Неизвестно точно, какой именно грузинский катер был потоплен ракетной атакой. Его идентификация базируется на предположениях военных и опознанным катерам Грузии, подорванным в порту Поти российскими военными 13 августа 2008.

Грузинская сторона не раскрывает подробностей о данном морском бое. В списках погибших грузинских военных значатся 5 моряков, но по сведениям с грузинской стороны они погибли во время обстрела порта Поти российскими тактическими ракетами Точка-У с осколочными кассетами.

Неясности в репортаже «Вестей»

В «Независимой газете» обозревателем и военным историком А. Б. Широкорадом а также в публикациях на форуме отмечаются ряд неясностей в репортаже программы «Вести» за авторством Аркадия Мамонтова. В основном эти неясности касаются идентификации участвовавших в бою и потопленных грузинских кораблей, а также некоторые незначительные детали боя. В частности, упоминаются следующие пункты:

• На любительской видеосъемке потопленных российским десантом в порту Поти военных катеров заметен ракетный катер «Тбилиси». Это свидетельствует о том, что в ходе боя был потоплен другой катер. (Единственные 2 катера с ПКР были захвачены российским десантом и потом подорваны у причала)
• Если в составе грузинских ВМС были ракетные катера, имеющие ПКР, то почему ПКР так и не были ими использованы? В репортаже говорится, что эти катера, наоборот, пытались достичь так называемой «мертвой зоны», где ракетное оружие бесполезно. (Указанные корабли типа «Гриф» и «Ярославец» не имеют противокорабельных ракет или крупнокалиберной АУ.)
• Упоминается, что катер «Тбилиси» был поражен попаданием двух ПКР П-120 Малахит, одной в машинное отделение и второй — в рубку. Но как это было определено с дистанции в 25 км, особенно после первого попадания тяжелой ПКР с массой боевой части в 500 кг?

Часть критики основана на непонимании технических деталей. В частности, критики указывают на то обстоятельство, что в технических характеристиках ЗРК «Оса» максимальная дальность поражения воздушных целей указывается равной 10 км, а в репортаже сказано об обстреле грузинских катеров со значительно больших дистанций. При этом критики не различают понятия «максимальная дальность поражения целей ЗРК» и «максимальная дальность полёта ракеты» полагая их равными, что ошибочно. Комплекс «Оса» согласно техническим характеристикам на дистанции 10 км поражает воздушные цели с заданными характеристиками (высоты до 5 км и скорости до 500 м/с). На ЗУР установлен самоликвидатор, управление радиокомандное (в пределах прямой видимости — в данном случае радарной), дальность полёта ЗУР не может превышать ИВЦ Саман, разработанной на базе ЗУР комплекса ОСА: 10 км дальность 28 с (по прямой), на 20 км 80 с (по баллистической траектории).Расчет радиогоризонта показывает невозможность наведения ЗУР из-за горизонта.

Альтернативная реконструкция картины боя была опубликована в разделе НВО «Независимой газеты» историком А. Б. Широкорадом, которого, впрочем, ранее критиковали за неточности в приводимых им сведениях.

Время, за которое затонуло пораженное грузинское судно, вызвало сомнение в том, что это был достаточно крупный ракетный катер «Тбилиси», и позже появились кадры с изображением ракетного катера «Тбилиси», обнаруженного без внешних повреждений в порту Поти российскими десантниками и уничтоженного ими там же. Между тем, более мелкий катер (пр. 1400М или 376) затонул бы от поражения ПКР «Малахит» почти мгновенно. Однако в ВМФ Грузии кроме ракетных катеров «Тбилиси» и «Диоскуриа» (передан Грузии в 2004 году Грецией, тоже захвачен в Поти без повреждений и потом затоплен у причала) имелись другие близкие по размерам суда, например, пограничные катера проекта 205П.

Ссылки

• [FLOT.com/blog/Ships_Dreams/158.php?_openstat=ZGlyZWN0LnlhbmRleC5ydTsxMzU0NTM4OzMzNjAzNzQ7d3VuZGVyd2FmZmUubmFyb2QucnU6Z3VhcmFudGVl ВМС Грузии] — flot.com (21.05.2008)
• [www.youtube.com/watch?v=U9Wez4zpumg Видео боя с МРК «Мираж»]

Отрывок, характеризующий Российско-грузинский бой в Чёрном море

Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!