Рота дворцовых гренадер (Российская империя)

Рота Дворцовых Гренадер «Золотая рота»
Герб Роты Дворцовых Гренадер с 1856 года
Годы существования	2 (14) октября 1827 года - 4 февраля 1921 года
Страна	Россия
Входит в	Русская гвардия
Тип	Лейб-гвардия
Численность	по Штатному расписанию 1902 года - 145 человек
Дислокация	Зимний дворец, Санкт-Петербург, Российская империя

Рота дворцовых гренадер — специальная отдельная воинская часть Русской гвардии центрального подчинения, несла службу в почётных караулах при российских императорах.

«Желая ознаменовать особое Моё благоволение к тем нижним чинам Лейб-гвардии, которые на Отечественной войне оказали своё мужество и во все продолжение их верной службы до самого истечения срока отличали себя усердием, Я признал за благо учредить из них при Дворе Моём особую роту под названием Дворцовых Гренадер, с тем, чтобы они были обеспечены в своём содержании на всю жизнь и чтобы служба их состояла только в полицейском надзоре во Дворцах, где будет Мое пребывание».

— Из Высочайшего указа Государя Императора Николая I от 2 (14) октября 1827 года.

Старшинство — с 2 (14) октября 1827 года.

Ротный праздник — 6 (19) декабря, день Святителя Николая Чудотворца (Никола Зимний).

Неофициально называлась «Золотой ротой» за особые (яркие и эффектные) мундиры, в которых преобладали красные и золотые цвета.

История

В 1827 году императором Николаем I была учреждена Рота дворцовых гренадер, как структурное подразделение Министерства Императорского Двора, подчиняющееся непосредственно министру и начальнику Гвардейского Корпуса. Офицеры этой роты имели гвардейские чины, фельдфебель — приравнивался к армейскому подпоручику, а унтер-офицеры — к прапорщикам армии. Гренадеры имели звание унтер-офицера.

Рота пополнялась отличившимися нижними чинами — отставными или прослужившими определённое число лет на сверхсрочной службе и бывшими в походах против неприятеля.

Личный контингент роты набирался из заслуженных солдат, как правило — Георгиевских кавалеров, входящих в состав Взвода старейших Георгиевских кавалеров (например, полковники: Горчаков Александр Дмитриевич, Скрябин Никифор Иванович и др.). Император лично разработал для неё мундиры.

6 (18) апреля 1830 года Роте дворцовых гренадер было Высочайшим Указом императора пожаловано Гвардейское знамя с надписью: «В воспоминание подвигов Российской Гвардии», Георгиевскими лентами и крестом Ордена Святого Георгия 2-й степени. Вручено оно было 7 (19) апреля 1830 года в торжественной обстановке, в присутствии Императорской семьи и высших военных и гражданских сановников Российского государства в Георгиевском зале Зимнего дворца.

5 февраля 1880 года С. Н. Халтурин произвёл взрыв в Зимнем дворце с целью убийства Александра II, при этом было убито восемь солдат из караула и сорок пять ранено, но ни император, ни члены его семьи не пострадали.

После Февральской революции 1917 г. рота была переименована в Георгиевскую гренадерскую роту. 4 сентября 1918 г. она была зачислена в состав РККА. Расформирована рота была 4 февраля 1921 года.

Командиры, генералы и зачисленные в роту

Генералы, заведовавшие ротой

Рота находилась в подчинении министра Императорского Двора, и когда министр не мог заниматься ротой, назначался заведующий ротой из членов Императорской Главной Квартиры. В 1857—1881 годах должность заведующего ротой была постоянной.

• генерал-адъютант Пётр Фёдорович Веймарн — дежурный генерал Главного Штаба, заведовал ротой в период отсутствия Министра двора светлейшего князя Петра Михайловича Волконского c 31 мая 1845 до 13 июля 1846.
• генерал-адъютант граф Владимир Фёдорович Адлерберг 1-й — заведовал ротой в период отсутствия Министра двора светлейшего князя Петра Михайловича Волконского c 13 июля 1846 до 1 января 1847.
• генерал-адъютант граф Николай Трофимович Баранов — заведовал ротой с 18 декабря 1857 по 3 июля 1881, в 1873 году зачислен в роту.
• свиты Его Величества генерал-майор Дмитрий Иванович Скобелев — временно заведовал ротой в 1869 году в связи с отъездом за границу графа Баранова.

Командиры роты

• Качмарёв, Егор Григорьевич — первый командир роты Дворцовых Гренадер в 1827 — 1856 гг.
• Горчаков, Александр Дмитриевич — командир в 1856 — 1871 гг.
• Шумиловский, Тимофей Федотович — командир в 1871 — 1878 гг.
• Карлов, Фёдор Петрович — командир в 1878 — 1882 гг.
• Пастухов, Александр Николаевич — командир в 1882 — 1901 гг.
• Бауер, Николай Фёдорович — командир в 1901 — 1910 гг.
• Гринёв, Сергей Аполлонович — командир в 1910 — 1914 гг.
• Керим-бек Новрузов — исполняющий должность с 17 сентября 1914 года по 28 июля 1919 года. Командир с 28 июля 1919 года по 28 января 1920 года.

В литературе и искусстве

• Глинка В.М. «Судьба дворцового гренадера»; ISBN 5-08-001595-0

См. также

• Президентский полк
• Собственный Его Императорского Величества сводный пехотный полк
• Собственный Его Императорского Величества Конвой
• Собственный Его Императорского Величества железнодорожный полк
• Дворцовая полиция

Литература

• Гринёв С. А. История роты дворцовых гренадер. — СПб.: Тип. Главного Управления Уделов, 1912. — 453 с.
• Большая советская энциклопедия (БСЭ), Третье издание, выпущенной издательством «Советская энциклопедия» в 1969—1978 годах в 30-ти томах;
• Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] / председ. Гл. ред. комиссии А. А. Гречко [т. 1, 8], Н. В. Огарков [т. 2—7]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1976—1980.</span>;
• Военный энциклопедический словарь (ВЭС), М., ВИ, 1984 г., 863 стр. с иллюстрациями (ил.), 30 листов (ил.);

Ссылки

• [www.goldcompany.ru/index.html Рота дворцовых гренадер.] Сайт военно-исторического объединения
• [geglov2.narod.ru/Foto/Voennie/forma_09.htm Форма Русской армии 1894 г.]

Отрывок, характеризующий Рота дворцовых гренадер (Российская империя)

Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.