Русская классика ВХЛ

«Русская классика ВХЛ» — матч регулярного чемпионата Высшей хоккейной лиги, проводимый на открытом воздухе.

История

На собрании высшей лиги сезона 2011/12 было принято решение об учреждении в ВХЛ традиционной «Русской классики» — игры регулярного чемпионата Высшей хоккейной лиги на открытом воздухе. Считалось, что у всех лиг системы КХЛ есть своя «визитная карточка» — «Матч звёзд КХЛ», «Кубок вызова МХЛ». У Высшей хоккейной лиги главным событием сезона была принята игра на открытом воздухе.

Первую «Русскую классику ВХЛ» принимал 17 февраля 2012 года стадион «Центральный» в Красноярске. Матч прошёл между командами «Сокол» Красноярск и «Локомотив» Ярославль. Все вырученные средства от матча пошли в фонд помощи семьям жертв авиакатастрофы, произошедшей с «Локомотивом». Накануне была сыграна игра правительства Красноярского края и представителей ВХЛ. На матче «Русской классики» был установлен рекорд посещаемости ВХЛ — 16 100 зрителей. Матч завершился победой «Локомотива» 3:2.

Матчи ВХЛ на открытом воздухе

Год	Дата	Место проведения	Хозяева	Счёт	Гости	Зрителей
2012	17 февраля	Стадион «Центральный» Красноярск	«Сокол» Красноярск	2:3	«Локомотив» Ярославль	16 100
2014	19 января	Стадион «Центральный» Челябинск	«Челмет» Челябинск	2:5	«Лада» Тольятти	9 200
2015	14 февраля	Стадион «Спутник» Нижний Тагил	«Спутник» Нижний Тагил	0:4	«Южный Урал» Орск	8 350
2016	7 февраля	Стадион «Химик» Тверь	«ТХК» Тверь	1:2 (ОТ)	«Буран» Воронеж	6 350

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Русская классика ВХЛ

Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.