Зауралье (хоккейный клуб)
Поделись знанием:
К:Хоккейные клубы, основанные в 1962 году
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
 Текущий сезон
| ||
| ХК «Зауралье» | ||
| ||
| Страна: |  Россия
| |
|---|---|---|
| Город: |  Курган
| |
| Основан: | 1962 | |
| Домашняя арена: | Ледовый дворец спорта им. Парышева (на 2500) | |
| Цвета: | ||
| Хоккейная лига: | ВХЛ | |
| Главный тренер: | Михаил Звягин
| |
| Владелец: |  Курганская область ЗАО «Курганстальмост»
| |
| Генеральный менеджер: | Александр Смагин
| |
| Капитан: | Алексей Чечин
| |
| Аффилированные клубы: | Юниор (НМХЛ) | |
| Официальный сайт: | [www.hczaural.ru hczaural.ru] | |
|
| ||
Зауралье Курган — хоккейный клуб, выступающий в Высшей хоккейной лиге. Клуб базируется в городе Кургане. Основан в 1962 году. С сезона 2010/2011 выступает в Высшей хоккейной лиге. До этого — в Высшей лиге чемпионата России по хоккею.
В настоящее время хоккейный клуб Зауралье включает в себя:
- команду Зауралье — члена Высшей хоккейной лиги, участвующую в чемпионате ВХЛ;
- клуб Национальной Молодёжной хоккейной лиги Юниор, выполняющий задачу подготовки ближайшего резерва;
- ДЮСШ №6, объединяющую двенадцать тренеров и около четырёхсот занимающихся.
Содержание
История
В 1994 году ХК «Мостовик» объединился с курганской командой «Турбинка» для участия в классе «Б» (1994/95), по итогам сезона хоккейный клуб «Мостовик-Турбинка» стал 7 из 11 команд. Основу команды составляли курганские хоккеисты, а на подмогу им приезжали мастера из Тюмени. В следующем сезоне (1995/96) команда лишилась приставки «Турбинка». В команду были приглашены дублеры тюменского «Рубина». В это же сезоне хоккейный клуб «Мостовик» стал фарм-клубом «Рубина», а по итогом сезона хоккейный клуб «Мостовик» занял 5-е место.
В сезоне (1999/00) «Мостовик» выступал в первой лиге и проскочил станцию «Первая лига» без остановки. Причиной такого результата стала прежде всего стабильность состава. Переходные матчи с хоккейным клубом Металлург (Серов) курганцы проиграли, однако приобрели бесценный опыт игры на ещё более высоком уровне. Сезон (2000/01) курганцы снова провели в первой лиге, выступив менее удачно — 5-е место. Но весной 2001 года уже вовсю шло строительство Дворца спорта, и мечта курганцев воплощалась в жизнь. Официальное открытие ЛДС «Мостовик» состоялось 6 сентября 2001 года на матче Кубка УрФО «Мостовик» — «Газовик» (Тюмень).
В команду был приглашен Герсонский со своими воспитанниками. В Курган приехали играть Андрей Таратухин, Александр Пережогин, Александр Головин, причем первые двое долгое время возглавляли список лучших бомбардиров дивизиона. Взятого темпа молодёжь не выдержала, и постепенно команда опустилась на двенадцатое место. Стоит заметить, что представлявшие курганский клуб Александр Пережогин и Андрей Таратухин стали в этом сезоне чемпионами мира среди молодёжных команд. На следующий сезон (2002/03) «Мостовик» претерпел изменения более серьёзные, нежели любая другая команда восточного дивизиона высшей лиги. Из прошлогоднего состава осталось только 4 хоккеиста. Ушли и бывшие тренеры, на место которых были приглашены Малько и Краев. Они сделали упор на опытных хоккеистов, начинавших свой спортивный путь в Екатеринбурге и Челябинске, и знакомых им по совместной работе в «Динамо-Энергия» и «Спутнике». Курганцы отлично провели сезон, заняли третье место в дивизионе и впервые в своей истории вышли в финал высшей лиги. Кстати, готовясь к этому турниру, «Мостовик» впервые в своей истории выиграл предсезонный турнир — Кубок Уральского Федерального округа. Третий сезон в высшей лиге (2003/04) команда встретила с новым составом и новым названием. Клуб стал называться «Зауралье», поскольку львиную долю в его финансировании стал нести областной бюджет. Хотя не забыл команду и её прародитель — ЗАО «Курганстальмост» во главе с Н. В. Парышевым. Перед коллективом была поставлена задача: выйти в плей-офф высшей лиги. «Зауралье» достаточно легко и спокойно достигло поставленной цели. А в конце сезона команда устроила болельщикам новый праздник — встречу с московским «Спартаком» в 1/8 финала плей-офф высшей лиги. Результатом противостояния с легендарным российским клубом стала единственное поражение «Спартака» в этом турнире, которое он потерпел именно в Кургане.
Статистика
И — количество проведенных игр, В — выигрыши в основное время, ВО — выигрыши в овертайме, ВБ — выигрыши в послематчевых буллитах, Н — ничьи, ПО — проигрыши в овертайме, ПБ — проигрыши в послематчевых буллитах, П — проигрыши в основное время, О — количество набранных очков, Ш — соотношение забитых и пропущенных голов, РС — место по результатам регулярного сезона
| Сезон | Лига | И | В | ВО | ВБ | Н | ПО | ПБ | П | О | Ш | РС | Плей-офф | Лучший бомбардир |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1994/95 | Вторая лига | — | — | — | — | — | — | — | — | — | — | — | В плей-офф не играли | |
| 1995/96 | Вторая лига | — | — | — | — | — | — | — | — | — | — | — | В плей-офф не играли | |
| 1996/97 | Вторая лига | 24 | 12 | — | — | 3 | — | — | 9 | 27 | 83-60 | 4 | В плей-офф не играли | |
| 1997/98 | Вторая лига | 20 | 10 | — | — | 6 | — | — | 4 | 26 | 104-55 | 2 | 4 место (из 4 команд) | |
| 1998/99 | Вторая лига | 24 | 19 | — | — | 1 | — | — | 4 | 39 | 138-74 | 2 | Бронзовый призёр | |
| 1999/00 | Первая лига | 40 | 27 | — | — | 7 | — | — | 6 | 61 | 176-96 | 1 | Проиграли в переходном турнире: 2-3 «Металлург» (Серов) | |
| 2000/01 | Первая лига | 48 | 26 | 0 | — | 6 | 0 | — | 16 | 106 | 199-140 | 5 | В плей-офф не играли | |
| 2001/02 | Высшая лига | 56 | 19 | 1 | — | 2 | 2 | — | 32 | 63 | 151-207 | 12 | В плей-офф не играли | Антон Курьянов (39 очков) |
| 2002/03 | Высшая лига | 52 | 28 | 1 | — | 9 | 1 | — | 13 | 96 | 177-120 | 3 | 7 место (из 8 команд) | Андрей Петраков (52 очка) |
| 2003/04 | Высшая лига | 52 | 21 | 2 | — | 7 | 1 | — | 21 | 75 | 142-136 | 9 | Проиграли в первом раунде: 1-3 «Спартак» (Москва) | Эльдар Нажмутдинов (23 очка) |
| 2004/05 | Высшая лига | 52 | 19 | 0 | — | 6 | 1 | — | 26 | 64 | 127-174 | 10 | Проиграли в первом раунде: 0-3 ХК «МВД» (Тверь) | Денис Леонов (29 очков) |
| 2005/06 | Высшая лига | 48 | 13 | 0 | — | 5 | 1 | — | 29 | 45 | 109-151 | 11 | В плей-офф не играли | Юрий Кокшаров, Андрей Петраков (20 очков) |
| 2006/07 | Высшая лига | 56 | 31 | 1 | — | 4 | 1 | — | 19 | 100 | 151-137 | 5 | Проиграли в первом раунде: 1-3 ХК «Белгород» (Белгород) | Максим Юшков (40 очков) |
| 2007/08 | Высшая лига | 52 | 15 | 1 | 4 | — | 1 | 4 | 27 | 60 | 120-150 | 12 | В плей-офф не играли | Алексей Чечин (31 очко) |
| 2008/09 | Высшая лига | 54 | 9 | 2 | — | 0 | 7 | — | 36 | 38 | 108-188 | 10 | В плей-офф не играли | Андрей Максименко (29 очков) |
| 2009/10 | Высшая лига | 42 | 15 | 6 | — | 0 | 4 | — | 17 | 61 | 121-127 | 4 | Проиграли в первом раунде: 1-3 «Торпедо» (Усть-Каменогорск) | Евгений Чемерилов (28 очков) |
| 2010/11 | ВХЛ | 56 | 20 | 2 | 8 | — | 3 | 3 | 20 | 86 | 153-147 | 10 | Проиграли в первом раунде: 1-3 «Торос» (Нефтекамск) | Василий Мордвинов (40 очков) |
| 2011/12 | ВХЛ | 53 | 17 | 2 | 4 | — | 6 | 1 | 23 | 70 | 140-159 | 16 | В плей-офф не играли | Константин Куликов (26 очков) |
| 2012/13 | ВХЛ | 52 | 11 | 3 | 3 | — | 7 | 2 | 26 | 54 | 120-163 | 25 | В плей-офф не играли | Илья Ахметов (30 очков) |
| 2013/14 | ВХЛ | 50 | 8 | 1 | 2 | — | 2 | 3 | 34 | 35 | 81-146 | 26 | В плей-офф не играли | Дмитрий Беляков (18 очков) |
| 2014/15 | ВХЛ | 52 | 22 | 2 | 3 | — | 3 | 4 | 18 | 83 | 116-94 | 9 | Проиграли в первом раунде: 2-4 «Торос» (Нефтекамск) | Егор Синелёв, Дмитрий Уткин (20 очков) |
| 2015/16 | ВХЛ | 49 | 22 | 1 | 4 | — | 6 | 1 | 15 | 83 | 117-99 | 11 | Проиграли в первом раунде: 1-4 «Ермак» (Ангарск) | Иван Киселёв (36 очков) |
| Всего |
Достижения
Национальные
- Первая лига
-
Чемпион (1): 2000/2001
-
- Высшая лига
-
Третье место (1): 2003/2004
-
Межсезонные
- Мемориал Н. В. Парышева
- Победитель (3): 2009, 2010, 2012
-
Второе место (4): 2011, 2013, 2014, 2016 - Третье место (1): 2015
-
Стадион
Дата создания: 2001 год
Вместимость: 2500
Адрес: 1-а микрорайон, 7
Директор: Парышев, Сергей Николаевич
Клубные цвета
| Красный | Синий | Белый |
Команда
Директор
Генеральный менеджер
Главный тренер
Тренеры
Текущий состав
 |
Данные в этой статье приведены по состоянию на 15 января 2015 года. Вы можете помочь, обновив информацию в статье.
|
| № | М | Игрок | Страна | Дата рождения | Бывший клуб |
|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | |||||
| 60 | Сергей Агеев |
|
5 июня 1984 (39 лет) | Ариада (Волжск)
| |
| 72 | Ильяс Гафиуллин |
|
15 февраля 1993 (31 год) | Славутич (Смоленск)
| |
| Защитники | |||||
| 3 | Евгений Нестеров |
|
12 февраля 1987 (37 лет) | Дизель (Пенза)
| |
| 4 | Никита Кротиков |
|
26 апреля 1991 (33 года) | Дизель (Пенза)
| |
| 5 | Александр Брит |
|
14 января 1994 (30 лет) | Барс (Казань)
| |
| 7 | 
|
Максим Семёнов |
|
13 августа 1997 (26 лет) | Юниор (Курган)
|
| 8 | Валерий Жуков |
|
8 февраля 1988 (36 лет) | ХК Саров (Саров)
| |
| 9 | Евгений Шакуров |
|
2 ноября 1992 (31 год) | ТХК (Тверь)
| |
| 12 | Кирилл Щукин |
|
24 февраля 1996 (28 лет) | Металлург (Новокузнецк)
| |
| 30 | Юрий Маслов |
|
2 марта 1988 (36 лет) | Ижсталь (Ижевск)
| |
| 35 | Евгений Сулимов |
|
20 августа 1993 (30 лет) | Олимпия (Кирово-Чепецк)
| |
| 41 | Владимир Воробьёв |
|
24 июня 1989 (34 года) | Рубин (Тюмень)
| |
| 76 | Алексей Чечин |
|
9 мая 1981 (42 года) | Буран (Воронеж)
| |
| Нападающие | |||||
| 10 | Виталий Кудрин |
|
5 мая 1996 (27 лет) | Стальные Лисы (Магнитогорск)
| |
| 11 | Александр Ремов |
|
7 июня 1994 (29 лет) | Химик (Воскресенск)
| |
| 14 | Александр Креган |
|
23 февраля 1996 (28 лет) | Кузнецкие Медведи (Новокузнецк)
| |
| 15 | Максим Первухин |
|
11 июня 1989 (34 года) | Ермак (Ангарск)
| |
| 17 | Вячеслав Муштаев |
|
5 июля 1985 (38 лет) | Ижсталь (Ижевск)
| |
| 19 | Денис Цыганов |
|
28 октября 1993 (30 лет) | Дизель (Пенза)
| |
| 23 | Владислав Соколов |
|
23 июня 1989 (34 года) | ХК Саров (Саров)
| |
| 25 | Матвей Тымченко |
|
24 мая 1995 (28 лет) | Амурские Тигры (Хабаровск)
| |
| 27 | Никита Крамской |
|
8 марта 1994 (30 лет) | Металлург (Новокузнецк)
| |
| 34 | Артур Абмётка | 
|
15 июня 1992 (31 год) | Нефтяник (Альметьевск)
| |
| 37 | Олег Приданников |
|
17 июля 1984 (39 лет) | Ермак (Ангарск)
| |
| 40 | Дмитрий Колготин |
|
7 июля 1994 (29 лет) | Дизель (Пенза)
| |
| 45 | Антон Рехтин |
|
15 сентября 1989 (34 года) | Ижсталь (Ижевск)
| |
| 57 | Александр Петров |
|
27 сентября 1993 (30 лет) | Югра (Ханты-Мансийск)
| |
| 73 | Никита Сироткин |
|
26 ноября 1993 (30 лет) | Белые Тигры (Оренбург)
| |
| 77 | Альберт Загидуллин |
|
14 сентября 1989 (34 года) | Рубин (Тюмень)
| |
| 79 | Александр Поляков |
|
5 сентября 1987 (36 лет) | ХК Саров (Саров)
| |
| 90 | Александр Волжанкин |
|
9 апреля 1990 (34 года) | Рубин (Тюмень)
| |
Главные тренеры
| Тренер | Гражданство | Дата рождения | Начало | Конец | Бывший клуб |
|---|---|---|---|---|---|
| Сергей Герсонский |
|
21 февраля 1960 (64 года) | 2001 | 2002 | Юниорская сборная России
|
| Михаил Малько |
|
21 октября 1946 (77 лет) | 2002 | 2006 | «Спутник» (Нижний Тагил)
|
| Олег Гущин |
|
19 апреля 1971 (53 года) | 2006 | 2008 | «Энергия» (Кемерово)
|
| Игорь Жилинский |
|
16 января 1963 (61 год) | 2008 | 2010 | «Авангард» (Омск)
|
| Владимир Шиханов |
|
16 марта 1957 (67 лет) | 2010 | 2013 | «ЦСК ВВС» (Самара)
|
| Игорь Велькер |
|
18 марта 1964 (60 лет) | 2013 | 2013 | «Юниор» (Курган)
|
| Сергей Душкин |
|
17 марта 1970 (54 года) | 2013 | 2015 | «Прогресс» (Глазов)
|
| Альберт Логинов |
|
12 апреля 1970 (54 года) | 2015 | 2016 | «Челны» (Набережные Челны)
|
| Михаил Звягин |
|
22 ноября 1974 (49 лет) | 2016 | н.в. | «Юниор» (Курган)
|
Воспитанники
В Кургане воспитаны:
- Дмитрий Парышев — 9 сезонов за «Зауралье» (1995-2003).
- Дмитрий Шурупов — Бронзовый призёр Первой Лиги (2004/05), в настоящий момент тренер «Зауралье-2000» (юноши 2000 г.р.).
- Ринат Баймухаметов — Серебряный призёр Кубка Европейских Чемпионов (1976/77), бронзовый призёр Чемпионата СССР (1978/79, 1979/80), обладатель Кубка Шпенглера (1980).
Ныне играющие воспитанники клуба
| Воспитанник | Гражданство | Дата рождения | Амплуа | Лига | Клуб |
|---|---|---|---|---|---|
| Ахметов Илья |
|
12 ноября 1991 (32 года) | Нападающий | Чемпионат Казахстана | «Кулагер» (Петропавловск) |
| Илюшкин Илья |
|
7 мая 1993 (30 лет) | Нападающий | ВХЛ—Б | «Сокол» (Новочебоксарск) |
| Теряев Сергей |
|
13 октября 1994 (29 лет) | Защитник | КХЛ | «Салават Юлаев» (Уфа) |
Рекорды
Индивидуальные рекорды
- Наибольшее количество очков за сезон: Андрей Петраков — 52 (25+27 в 2002/03).
- Наибольшее количество заброшенных шайб за сезон: Сергей Бровин — 27 (2002/03).
- Наибольшее количество результативных передач за сезон: Максим Черников — 34 (2002/03).
- Лучший коэффициент полезности (+/-) за сезон: Максим Черников — +23 (2002/03).
- Наибольшее количество штрафных минут за сезон: Андрей Королев — 91 (2007/08).
- Наибольшее количество очков, набранных защитником за один сезон: Алексей Чечин — 31 (12+19 в 2007/08).
- Наибольшее количество заброшенных шайб защитником за один сезон: Алексей Чечин — 12 (2007/08), Александр Троицкий — 12 (2007/08).
Болельщики
- Сезон 2013/14
- В регулярном чемпионате на всех домашних играх (25 игр) «Зауралья» присутствовало 20616 человек.
- Сезон 2014/15
- В регулярном чемпионате на всех домашних играх (26 игр) «Зауралья» присутствовало 32934 человека, а плей-офф посетили 7030 человек в 3-х играх.
- Сезон 2015/16
- В регулярном чемпионате на всех домашних играх (24 игры) «Зауралья» присутствовало 44190 человек, а плей-офф посетили 4489 человек в 2-х играх.
Посещаемость в ВХЛ
Средняя домашняя посещаемость матчей чемпионата ВХЛ по сезонам:
<timeline> ImageSize = width:550 height:275 PlotArea = left:50 right:20 top:25 bottom:30 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = late Colors =
id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:blue value:rgb(0.1,0.4,0.9)
DateFormat = yyyy Period = from:0 till:2500 ScaleMajor = unit:year increment:500 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData =
color:blue width:17 align:left bar:2010/11 from:0 till:1340 bar:2011/12 from:0 till:1217 bar:2012/13 from:0 till:0 bar:2013/14 from:0 till:825 bar:2014/15 from:0 till:1378 bar:2015/16 from:0 till:1872
PlotData=
textcolor:black fontsize:S bar:2010/11 at: 1340 text: 1340 shift:(-13,5) bar:2011/12 at: 1217 text: 1217 shift:(-13,5) bar:2012/13 at: 0 text: 0 shift:(-13,5) bar:2013/14 at: 825 text: 825 shift:(-13,5) bar:2014/15 at: 1378 text: 1378 shift:(-13,5) bar:2015/16 at: 1872 text: 1872 shift:(-13,5)
</timeline>
- Самый посещаемый матч 2010/11, третий матч первого раунда плей-офф против Тороса (10.03.2011) - 2200 зрителей.
- Самый посещаемый матч 2011/12, матч против ярославского Локомотива (12.01.2012) - 3113 зрителей.
Напишите отзыв о статье "Зауралье (хоккейный клуб)"
Ссылки
- [www.hczaural.ru/ Официальный сайт ХК «Зауралье»]
- [zauralie.jimdo.com/ Сайт фанатов ХК «Зауралье»]
- Дмитрий Ерыкалов. [www.championat.com/hockey/article-134814-s-avangardom-po-puti.html С «Авангардом» по пути] (рус.). Чемпионат.com (22.08.2012). Проверено 25 августа 2012. [www.webcitation.org/6BTG2UE0p Архивировано из первоисточника 17 октября 2012].
Отрывок, характеризующий Зауралье (хоккейный клуб)
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
