Рыжий, Борис Борисович

Борис Рыжий
На вручении премии «Антибукер»
Род деятельности:	поэт
Годы творчества:	1992—2001
Премии:	«Антибукер» (номинация «Незнакомка») — 1999, «Северная Пальмира» — 2001, посмертно
[borisryzhy.ru zhy.ru]

Бори́с Бори́сович Ры́жий (8 сентября 1974, Челябинск — 7 мая 2001, Екатеринбург) — русский поэт.

Биография

Борис Рыжий родился в семье интеллигентов: отец, доктор геолого-минералогических наук, профессор Борис Петрович Рыжий (1938—2004), был геофизиком, мать, Маргарита Михайловна — врачом-эпидемиологом. В 1980-м его семья переехала в Свердловск. В 14 лет начал писать стихи и в то же время стал чемпионом Свердловска по боксу среди юношей.

В 1991 году Борис Рыжий поступил в Свердловский горный институт и женился на своей школьной подруге Ирине Князевой, а ещё через три года (1993) в молодой семье родился сын Артём; в 1997-м окончил отделение геофизики и геоэкологии Уральской горной академии. В 2000-м окончил аспирантуру Института геофизики Уральского отделения РАН. Проходил практику в геологических партиях на Северном Урале. Опубликовал 18 работ по строению земной коры и сейсмичности Урала и России.

Работал младшим научным сотрудником Института геофизики УрО РАН, литературным сотрудником журнала «Урал». Вёл рубрику «Актуальная поэзия с Борисом Рыжим» в газете «Книжный клуб» (Екатеринбург).

Всего им было написано более 1300 стихотворений, из которых издано около 350. Первая публикация стихов в 1992-м в «Российской газете» — «Облака пока не побледнели…», «Елизавет» и «Воплощение в лес». Первая журнальная публикация появилась в 1993 году в «Уральском следопыте» (1993, № 9). Его стихи публиковались в журналах «Звезда», «Урал», «Знамя», «Арион», альманахе «Urbi», переводились на английский, голландский, итальянский, немецкий языки.

Лауреат литературных премий «Антибукер» (номинация «Незнакомка»), «Северная Пальмира» (посмертно). Участвовал в международном фестивале поэтов в Нидерландах.

Покончил жизнь самоубийством (повесился). Предсмертная записка звучит так: «Я всех любил. Без дураков». 10 мая 2001 года похоронен на Нижне-Исетском кладбище (участок 5A).

Стихи Бориса Рыжего переведены на многие европейские языки, а в Голландии любовь к нему так велика, что популярная рок-группа De Kift записала две песни на его стихи.

По утверждению Евгения Рейна, «Борис Рыжий был самый талантливый поэт своего поколения».

Поклонником творчества Бориса Рыжего является Помощник президента Российской Федерации Владислав Сурков, о чём он заявил во время своего визита на Урал.

Фильм «Борис Рыжий»

В 2008 году голландским режиссёром Алёной ван дер Хорст был снят документальный фильм «Борис Рыжий», получивший приз Silver Wolf на 21 Международном Фестивале Документального Кино в Амстердаме (International Documentary Festival Amsterdam, IDFA) и приз за лучший документальный фильм на Эдинбургском кинофестивале 2009 года (Edinburgh’s International Festival, EIFF).

Режиссёр фильма о поэте пытается найти ответ на вопрос: «Почему Борис решил уйти из жизни? Что заставило молодого, талантливого, получившего известность поэта решиться на этот шаг?». Фильм снимался в Екатеринбурге, в районе Вторчермета, где жил Борис Рыжий; режиссёр встречалась с его семьёй, друзьями, соседями, наблюдала за людьми на улицах, во дворах, магазинах — за теми людьми, о которых писал Б. Рыжий.

Сборники стихов

• И всё такое… / сост. Г. Ф. Комаров. СПб.: Пушкинский фонд, 2000.
• На холодном ветру / сост. Г. Ф. Комаров; авт. предисл. С. Гандлевский. СПб.: Пушкинский фонд, 2001.
• Стихи. 1993—2001 / сост. Г. Ф. Комаров. СПб.: Пушкинский фонд, 2003.
• Wolken bowen E. Gedichten. Amsterdame: Uitgeverij Hoogland & Van Kaveren, 2004. (Облака над городом Е. Стихотворения / с параллел. пер. на голланд.; предисл. К. Верхейла (на голланд. яз.). Амстердам: Uitgeverij Hoogland & Van Kaveren, 2004).
• Оправдание жизни: Лирика, проза, критика, интервью, письма / сост. [и авт. эссе «Постижение ужаса красоты»] Ю. В. Казарин. Екатеринбург: У-Фактория, 2004.
• Типа песня / сост. О. Ю. Ермолаева. М.: Эксмо, 2006.
• В кварталах дальних и печальных…: Избранная лирика. Роттердамский дневник / сост. Т. М. Бондарук, Н. В. Гордеева; авт. вступ. Д. Сухарев. М.: Искусство—XXI век, 2012.

Спектакль «Рыжий»

В 2010 году силами стажёрской студии Московского театра «Мастерская П. Фоменко» был поставлен музыкальный спектакль «Рыжий». В основе постановки — поэзия Бориса Рыжего и музыка Сергея Никитина. Режиссёр спектакля Юрий Буторин в одном из предпремьерных интервью сообщил подробности:

Наш спектакль — это коллективное творчество, каждый приложил свою руку. Вместе сочиняли, дописывали, создавали новые песни, помимо тех, которые принёс Сергей Никитин. И получилась такая музыкальная солянка. В спектакле использованы не только стихи, но и проза, отрывки из дневников Бориса Рыжего.

О творчестве

Резкие, взрывные анжамбеманы адекватно передавали характер поэта, его обостренное чувство неприятия враждебного и несправедливого мира — строфа, строка и даже слово разделялись на части, точно сердце человека или огромная страна («музыка — муза ко / мне»). В данном случае анжамбеман вкупе с неожиданной составной рифмой производил эффект повышенной суггестии. Форма начинала выполнять роль содержания…

Метакомуникация Бориса Рыжего со своей генерацией, последующими поколениями была подготовлена опытом его предшественников — сакральным опытом Пушкина и Есенина, Волошина и Гиппиус… Молодой поэт точно подхватил эстафетную палочку от именитых собратьев, вписавшись в координаты определенной профетической парадигмы и СТИМы (стиховой системы). Школа русских поэтов-пророков открыла в своих рядах новое имя.

— Евгений Степанов

Литература

• Андреев А. «На самой кромке…» Борис Рыжий (1974—2001) // Сибирь. — 2011. — № 343/4. — С. 205—211.
• «Вспоминая Бориса Рыжего» // Урал. — 2011. — № 5. — С. 131—156.
• «Два Рыжих? Спустя 10 лет после гибели поэта о нём вспомнили…» // Областная газета. — 28.05.2011.
• «Однажды вечером поручик, математик, литератор…» // Литературная Россия. — 24.06.2011.
• Быков Д. Л. Рыжий // Блуд труда (сборник). — 2014. — 370 с. — ISBN 978-5-8370-0664-7.
• Казарин Ю. В. Поэт Борис Рыжий. — Кабинетный учёный, 2016. — 324 с. — ISBN 978-5-7525-3055-5.

• Борис Рыжий: поэтика и художественный мир / ред. Быстров Н., Арсенова Т. — Кабинетный учёный, 2016. — 226 с. — ISBN 978-5-7525-3070-8.

Ссылки

Стихи, проза

• [www.vavilon.ru/metatext/ocherki/ryzhy.html Стихотворения] в альманахе «Urbi»
• [magazines.russ.ru/authors/r/ryzhij/ Борис Рыжий] в «Журнальном зале»
• [www.litural.ru/_files/RyzhiyI_vse.pdf И всё такое…]
• [www.litural.ru/_files/RyzhiyI_vse.pdf Wolken boven E]
  • [magazines.russ.ru/znamia/1999/4/ryz.html From Sverdlovsk with love]
  • [magazines.russ.ru/znamia/2000/3/righiy.html Горный инженер]
  • [magazines.russ.ru/znamia/2003/4/ry.html «…не может быть и речи о памятнике в полный рост…» Роттердамский дневник]
  • [magazines.russ.ru/ural/2003/6/r1.html Борис Рыжий, Лариса Миллер. Переписка]

Критика

• [magazines.russ.ru/october/2000/7/slavnik.html Ольга Славникова. «Призрак Лермонтова»]
• [magazines.russ.ru/novyi_mi/2001/12/mashevsk.html Алексей Машевский. «Последний советский поэт»]
• [old.russ.ru/krug/20030721_sl.html Самуил Лурье. «Поэт Рыжий — синие облака»]
• [magazines.russ.ru/ural/2004/5/shar23.html Марта Шарлай. «Поэзия Бориса Рыжего: Избирательное сродство»]
• [www.uglitskih.ru/critycs/abramov%202.htm Александр Абрамов (Москва). Промышленной зоны красивый и первый поэт. Борис Рыжий (1974—2001) в контексте русской поэзии]
• [www.antho.net/jr/39/sukharev.html Дмитрий Сухарев. «Влажным взором»]
• [mag.russ.ru/ier/2011/39/k23.html Ольга Качанова. «Всматриваясь в слова»]
• [mag.russ.ru/ier/2011/39/kr24.html Андрей Крамаренко. «Это со мной»]
• [mag.russ.ru/ier/2011/39/ch25.html Ольга Чикина. «Милые люди и Рыжий»]

Воспоминания

• Олег Дозморов. [magazines.russ.ru/znamia/2006/2/do8.html «Премия „Мрамор“»]
• [magazines.russ.ru/ural/2011/5/ry9.html Могу я Борю услышать?]
• [www.oblgazeta.ru/home.htm?st=7-2.sat&dt=28.05.2011 Два Рыжих?]
• [www.litrossia.ru/2011/25/06283.html Однажды вечером поручик, математик, литератор…]
• [magazines.russ.ru/kreschatik/2010/3/ok28.html Михаил Окунь. «Живите жизнь…» Два письма Бориса Рыжего]

Фотографии

• [fotki.yandex.ru/users/ermolaeva-o/album/37125/ О. Ермолаева. Фотоальбом «Борис Рыжий»]

Видео

• [video.yandex.ru/users/nik-kolyada2011/view/18/ Передача о Борисе Рыжем (с его участием)]
•  [youtube.com/watch?v=jesdH-ws9kE Фильм сестры Алёны ван дер Хорст]

Сайты

• [www.borisryzhy.ru Русскоязычный сайт]
• [www.borisryzhy.com Голландский сайт, посвящённый фильму Алёны ван дер Хорст]  (англ.)
• [www.litural.ru/teksty/ryzhiy/ Борис Рыжий на сайте «Литература Урала: исследования и материалы»]

Отрывок, характеризующий Рыжий, Борис Борисович

– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!