Р440 (автодорога)
Поделись знанием:
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
| Гусиноозёрск — Петропавловка — Закаменск — граница с Монголией | ||
Джидинский тракт | ||
| Страна | ||
|---|---|---|
| Регион | ||
| Статус | ||
| Владелец |
государственная | |
| Управляется |
ГКУ «Бурятрегионавтодор» | |
| Длина |
326,4 | |
| Начало |
105-й км А340, 13 км южнее Гусиноозёрска | |
| Конец |
Российско-монгольская граница, КПП «Айнек-гол» | |
| Дорожное покрытие | ||
Р440 — российская автомобильная дорога регионального значения Гусиноозёрск — Петропавловка — Закаменск — граница с Монголией. Протяжённость — 326,4 км. Неофициальное название — Джидинский тракт.
Проходит по территории Селенгинского, Джидинского и Закаменского районов Республики Бурятия. Начинается ответвлением на юго-запад от 105-го км федеральной автодороги А340 Улан-Удэ — Кяхта в 13 км южнее города Гусиноозёрска. Заканчивается на КПП «Айнек-гол» на российско-монгольской границе в 40 км западнее города Закаменска.
Маршрут
(в скобках — расстояние до центра населённого пункта) Селенгинский район
- 0 км — 105-й км Кяхтинского тракта
- 6-й км — перевал Крестын-Дабан (Крестовый перевал)
- 13-й км — отворот налево на посёлок Новоселенгинск (11 км)
- 14-й км — перевал Тойон-Дабан
- 16-й км — отворот направо на село и ж/д станцию Гусиное Озеро, Тамчинский дацан (17 км)
- 22-й км — мост через реку Баян-Гол
- 26-й км — отворот налево к улусу Ехэ-Цаган (1,5 км)
- 31-й км — отворот направо на посёлок Темник (7,5 км)
- 34-й км — мост через реку Темник
- 34-й км — отдалённый квартал Мост Темник села Селендума, слева
- 34-й км — пересечение по виадуку с железнодорожной линией ВСЖД Улан-Удэ — Наушки
- 39-й км — АЗС, улус Шана (слева), отворот налево к селу Селендума (2 км)
- 40-й км — отворот направо на улус Ташир (31 км)
- 55-й км — село Сосновка
- 62-й км — Боргойский перевал, граница Селенгинского и Джидинского районов, закусочная, статуя Будды Шакьямуни (слева)
- 75-й км — улус Боргой, слева
- 75-й км — отворот направо на улус Инзагатуй (10,5 км)
- 91-й км — примыкание слева автодороги на село Белоозёрск (3,5 км), далее на улус Дырестуй (30 км) и посёлок и ж/д станцию Джида (39 км)
- 92-й км — Аршан «Атаган Булаг», закусочная (слева)
- 107-й км — мост через реку Ичётуй
- 108-й км — отворот направо к улусу Додо-Ичётуй (1 км)
- 115-й км — село Петропавловка, АЗС (слева)
- 116-й км — центр села Петропавловка, магазины, закусочные
- 121-й км — мост через реку Гэгэтуй
- 122-й км — село Булык, слева
- 122 км — отворот направо к улусу Гэгэтуй (5 км), Сартул-Гэгэтуйский дацан (6,5 км)
- 133-й км — улус Нижний Бургалтай, слева
- 135-й км — отворот направо на улус Верхний Бургалтай (6 км)
- 136-й км — мост через реку Бургалтай
- 143-й км — село Оёр, слева
- 151-й км — мост через реку Торей
- 154-й км — отворот направо на село Верхний Торей (13,5 км)
- 155-й км — село Нижний Торей
- 158-й км — село Шартыкей
- 170-й км — отворот налево на село Хулдат (3 км, за рекой Джида)
- 170 км — отворот направо на село Подхулдочи (9 км)
- 177-й км — отворот направо на село Армак (6,5 км)
- 178-й км — мост через реку Армак
- 180-й км — село Нарын
- 187-й км — мост через реку Улятуй, граница Джидинского и Закаменского районов
- 190-й км — село Харацай, слева
- 205-й км — улус Улекчин, мост через реку Улекчин
- 218-й км — отворот налево к селу Михайловка (1,5 км)
- 222-й км — улус Усть-Бургалтай
- 230-й км — отворот направо на улус Хуртага (4 км)
- 231-й км — мост через реку Хуртага
- 239-й км — село Хамней, слева
- 248-й км — улус Бургуй, справа
- 250-й км — мост через реку Хамней
- 262-й км — село Цакир, слева
- 268-й км — отворот направо к улусу Ехэ-Цакир (1,5 км)
- 272-й км — мост через реку Хурай-Цакир
- 279-й км — улус Дутулур, справа
- 280-й км — аэродром «Закаменск», справа
- 281-й км — мост через реку Джида
- 285-й км — город Закаменск, АЗС (слева)
- 285-й км — мост через реку Модонкуль
- 287-й км — въезд в центральную часть города Закаменск (прямо), отворот направо по трассе на улус Нурта
- 303-й км — улус Нурта, слева
- 326,4 км — КПП «Айнек-гол»
Напишите отзыв о статье "Р440 (автодорога)"
Ссылки
- [roadcom.e-baikal.ru/building/apply Строительство мостового перехода через р. Хуртага]
- [egov-buryatia.ru/fileadmin/minprom/doroga/Копия%20Презентация_01.doc Автодороги Республики Бурятия]
Отрывок, характеризующий Р440 (автодорога)
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
