СВОИ2000

СВОИ2000 — творческое объединение, вышедшее из художественной группы «за Анонимное и Бесплатное искусство» в 1999—2000 годах. Участники СВОИ2000 являются организаторами многих заметных культурных акций и мероприятий, а также авторами и создателями полнометражных художественных фильмов «Пыль» и «Шапито-Шоу».

Деятельность

В конце 90-х годов в рамках контркультурного художественного проекта «За анонимное и бесплатное искусство» начинает складываться творческое взаимодействие Марины Потаповой, Сергея Лобана и Дмитрия Моделя. Тогда же будущие участники СВОИ2000 работают вместе на ОРТ в программе «До 16 и старше».

В 1999 году в Москве на традиционном первомайском шествии СВОИ2000 организовали проход колонны с абсурдными лозунгами. На одинаково красно-белых широких транспарантах демонстранты несли предложения своих услуг («Сочинения. Рефераты», «Нелинейный монтаж. Видеосъёмка», «Уроки химии» и др.). Вместе с демонстрантами шёл оркестр Пакава Ить, исполнявший энергичную живую музыку на фоне скандирования. Видео этого шествия вышло в 2006 году на выпущенном совместно с музыкантами Пакава Ить диске «Pakava It' film» . Именно первомайская акция объединения СВОИ2000 стала прообразом новосибирских Монстраций, регулярно проходящих с 2004 года, которые, в свою очередь, положили начало массовой организации подобных шествий.

В 2001 году по заказу белорусской газеты «Навинки» объединение снимает фильм «Случай с пацаном» по сценарию одного из лидеров белорусского андеграунда Лёши Чиканоса. В том же году СВОИ2000 при содействии лаборатории медиакультуры и коммуникации факультета журналистики МГУ снимают короткометражный музыкальный фильм «Соси банан», основанный на одноимённой музыкальной композиции группы «Корабль». Фильм вышел в 2002 на VHS вместе с короткометражкой «Случай с пацаном» в рамках серии «Другое кино» компании «Кармен Фильм» и на CD альбоме «Чёрные гитары» группы Корабль.

В 2004 году СВОИ2000 участвуют в постановке спектакля Петра Мамонова «Мыши. Мальчик Кай и Снежная Королева» в Московском драматическом театре им. К. С. Станиславского.

В 2005 году объединение снимает фантастическую драму «Пыль», завоевавшую впоследствии множество призов, в том числе первый диплом жюри российской кинокритики на XXVII Московском международном кинофестивале.

В 2009 году внутри объединения образуется арт-группа «Толпа», которая начинает свою деятельность на художественных площадках с акции «Спасение заложников» в рамках ночи музеев.

В 2011 году СВОИ2000 выпустили второй полнометражный фильм «Шапито-шоу», который получил специальный приз жюри «Серебряный Георгий» 33-го Московского Международного кинофестиваля и гран-при XX-го Открытого фестиваля кино «Киношок» . Одновременно с фильмом СВОИ2000 запустили интернет-проект народного финансирования «Напарапет».

Участники

• Марина Потапова — сценарист, постановщик;
• Сергей Лобан — кино- и телережиссёр;
• Дмитрий Модель — оператор.

Фильмография

• 2001 — Случай с пацаном
• 2002 — Соси банан — (короткометражный, музыкальный)
• 2005 — Телевизор — (короткометражный, документальный)
• 2005 — Пыль
• 2011 — Шапито-шоу

См. также

• зАиБи

Ссылки

• [www.swoi2000.ru Официальный сайт творческого объединения СВОИ2000]. СВОИ2000. Проверено 3 мая 2011. [www.webcitation.org/66EJyi5TH Архивировано из первоисточника 17 марта 2012].
• [vimeo.com/swoi2000 Официальный канал Свои 2000] на Vimeo (Проверено 17 июня 2011)
• [www.youtube.com/swoi2000 Видеоканал Свои 2000] на YouTube (Проверено 17 июня 2011)
• [www.naparapet.ru Напарапет]. СВОИ2000. Проверено 29 октября 2011. [www.webcitation.org/66PjNiliG Архивировано из первоисточника 25 марта 2012].

Отрывок, характеризующий СВОИ2000

– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».