Сазонов, Кузьма Иванович

Кузьма Иванович Сазонов
Дата рождения	1 ноября 1898(1898-11-01)
Место рождения	село Тюбелясы Златоустовский уезд, Уфимская губерния, Российская Империя
Дата смерти	22 января 1958(1958-01-22) (59 лет)
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1917—1918 1918—1950
Звание	рядовой генерал-майор
Командовал	179-я стрелковая дивизия (30.10.1941—09.09.1942), 373-я стрелковая дивизия (10.1942-1945)
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Польский поход РККА Великая Отечественная война
Награды и премии

Кузьма Иванович Сазонов (1 ноября 1898, с. Тюбелясы, Златоустовский уезд, Уфимская губерния Российская империя — 22 января 1958, СССР) — советский военачальник, генерал-майор (13.09.1944).

Биография

Родился 1 ноября 1898 года в селе Тюбелясы, ныне в Усть-Катавском городском округе Челябинской области, Россия. Русский.

До службы в армии работал грузчиком и чернорабочим на ст. Тоцкое Ташкентской ж. д..

Первая мировая война и революция

В феврале 1917 г. он был призван на военную службу и направлен в 170-й запасной пехотный полк в г. Бузулук. В августе зачислен в полковую учебную команду, однако её не окончил из-за революционных событий. В декабре 1917 г. в составе отряда, выделенного из полка, участвовал в боях с белоказаками А. И. Дутова в районе ст. Новосергеевка, Сырт (под Оренбургом). В январе 1918 г. демобилизован. По возвращении на родину с февраля по май 1918 г. состоял в волостной дружине Тоцкой вол. Бузулукского уезда Самарской губернии.

Гражданская война

В мае 1918 г. Сазонов с дружиной влился в 3-й советский Бузулукский полк. В его составе воевал против белочехов на Восточном фронте (в районе Бузулука), с июня сражался с белоказаками А. И. Дутова под Актюбинском. После соединения Туркестанской армии с войсками Красной армии в январе 1919 г. убыл в госпиталь в г. Оренбург из-за обморожения ног. По излечении вернулся в полк, переименованный к этому времени в 271-й Бузулукский стрелковый. В его составе участвовал в боях с войсками адмирала А. В. Колчака, отступал к Уфе и далее действовал в направлении Оренбурга. Летом полк был переброшен на Южный фронт в район ст. Мордова и участвовал в боях с войсками генерала А. И. Деникина. В августе 1919 г. был направлен на 25-е Воронежские курсы красных командиров в г. Задонск. В это время личный состав курсов участвовал в боях против конницы генерала К. К. Мамонтова. 14 сентября попал в плен, но через 3 часа бежал и присоединился к своей части. Затем с курсами он был эвакуирован в г. Симбирск. В феврале — марте 1920 г. курсы вновь вернулись в Воронеж. 1 октября 1920 г., окончив обучение, К. И. Сазонов был назначен командиром роты в 5-й стрелковый полк 3-й отдельной бригады в г. Царицын. Вскоре бригада была направлена на Южный фронт для борьбы с войсками генерала П. Н. Врангеля. Однако к этому времени боевые действия были завершены. В районе Де-бальцево полк был передан в Трудовую армию и переименован в 5-й трудовой. В декабре из его состава был сформирован отряд по борьбе с бандитизмом, К. И. Сазонов, будучи командиром 6-й роты этого отряда, боролся с бандформированиями в районе Старобельска. Весной 1921 г. отряд вернулся в полк. При реорганизации Трудовой армии полк был направлен в резерв ХВО, а Сазонов назначен в 89-й стрелковый полк 30-й Иркутской стрелковой дивизии.

Межвоенный период

В августе 1922 г. был командирован в 5-ю Киевскую пехотную школу. После завершения обучения в сентябре 1924 г. оставлен в ней и проходил службу в должностях командира взвода, курсового командира и командира роты курсантов. В июне 1930 г., после прохождения обучения на курсах «Выстрел», по личному рапорту был направлен командиром батальона в 89-й стрелковый полк. В сентябре 1931 г. переведен на должность командира 72-го отдельного пулеметного батальона Тираспольского УРа. С апреля 1933 г. — слушатель Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе. В ноябре 1936 г., после выпуска из академии, был направлен в штаб Приморской группы войск ОКДВА на должность пом. начальника 1-го (оперативного) отделения 1-го отдела, с марта 1937 г. исполнял должность начальника этого отделения.

С января 1938 по август 1939 г. учился в Академии Генштаба РККА, затем был назначен начальником штаба Минской армейской группы войск. В этой должности участвовал в походе Красной армии в Зап. Белоруссию. 10 октября 1939 г. переведен на должность начальника штаба 24-го стрелкового корпуса.

В июне 1940 г. в его составе участвовал в походе в Литву. 29 июля 1940 г. полковник Сазонов назначен начальником штаба 12-го стрелкового корпуса ЗабВО, с декабря временно командовал этим корпусом. 22 марта 1941 г. переведен на должность начальника штаба 51-го стрелкового корпуса УрВО в г. Молотов. В июне корпус вошел в состав 22-й армии, с которой с 16 июня по ж. д. начал передислокацию в район Полоцка.

Великая Отечественная война

24 июня 1941 г. дивизии корпуса выгрузились в районе Полоцка, Дретуни, Витебска и заняли оборону по северному берегу р. Зап. Двина. С 15 августа 1941 г. полковник Сазонов принял командование 51-м корпусом. Его части обороняли г. Великие Луки. 31 августа 1941 г. Сазонов был арестован и отдан под суд. Его обвинили в том, что он в ходе боев под Великими Луками «потерял» 98-ю и 112-ю стрелковые дивизии, а также самостоятельно оставил рубеж обороны по р. Торопец. Военным трибуналом он был осужден на 7 лет ИТЛ с отсрочкой исполнения приговора до окончания военных действий и отправкой на фронт.

С 30 октября 1941 г. допущен к и. д. командира 179-й стрелковой дивизии, которая в составе 22-й армии Калининского фронта участвовала в Калининской оборонительной операции. В январе — апреле 1942 г. она принимала участие в наступлении Калининского фронта на ржевско-вяземском направлении. В мае дивизия вошла в подчинение 41-й армии и находилась в обороне юго-западнее г. Белый. В августе освобожден от должности и зачислен в резерв Военного совета Калининского фронта.

4 сентября 1942 г. вступил в командование 373-й стрелковой дивизией, находившейся на доукомплектовании после тяжелых боев под г. Белый. В октябре дивизия была передана 39-й армии и в её составе вела наступательные бои на ржевском направлении. С февраля 1943 г. она находилась в подчинении 4-й ударной, затем 43-й армий и находилась в обороне севернее Духовщины. В мае дивизия вошла в 52-ю отдельную армию резерва Ставки ВГК. После доукомплектования в конце августа была передана Воронежскому фронту и участвовала в освобождении Левобережной Украины, битве за Днепр. С 3 октября вела бои на Степном фронте. С середины ноября дивизия вела наступательные бои по расширению плацдарма на правом берегу Днепра. 14 декабря её части принимали участие в освобождении г. Черкассы. В январе — феврале 1944 г. она участвовала в Корсунь-Шевченковской, а в марте — в Уманско-Ботошанской наступательных операциях. В августе части дивизии успешно действовали в Ясско-Кишиневской наступательной операции. В начале сентября она в составе армии была выведена в резерв Ставки ВГК, а с 30 октября включена в 1-й Украинский фронт. В его составе воевала до конца войны. Участвовала в Сандомирско-Силезской, Нижнесилезской, Берлинской и Пражской наступательных операциях.

Послевоенная карьера

26 июля 1945 г. генерал-майор Сазонов был зачислен в распоряжение Военного совета 52-й армии, затем ГУК НКО. В конце октября его назначили зам. начальника штаба — начальником отдела оперативной подготовки штаба Кубанского ВО. С июля 1946 г. — начальник штаба 60-го стрелкового Братиславского Краснознаменного корпуса СКВО в г. Дзауджикау (ныне Владикавказ). С ноября 1947 г. состоял в распоряжении главкома Сухопутных войск, а в январе 1948 г. был назначен начальником Объединенных КУОС АрхВО. С января 1950 г. исполнял должность зам. командира 19-й горнострелковой дивизии СКВО. 25 октября 1950 г. уволен в отставку по болезни.

Награды

• два ордена Ленина (21.02.1945, 06.04.1945);
• четыре ордена Красного Знамени (1943, 1944, 18.05.1944, 03.11.1944, 1948);
• орден Кутузова 2 степени (29.05.1945);
• орден Богдана Хмельницкого 2 степени (27.04.1944);
• Медаль XX лет РККА.

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего в которых отмечен К. И. Сазонов

• За овладение крупным экономическим центром Украины городом Черкассы – важным узлом обороны немцев на правом берегу Днепра. 14 декабря 1943 года. № 49.

Источники

• [generals.dk/general/Sazonov/Kuzma_Ivanovich/Soviet_Union.html © Steen Ammentorp since 2000.]
• [russian-dossier.ru/taxonomy/term/2036 Страницы российской истории]

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2014. — Т. 5. — С. 288-290 — 1500 экз. — ISBN 978-5-9950-0457-8

Отрывок, характеризующий Сазонов, Кузьма Иванович

Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.