Самарин, Василий Максимович

Василий Максимович Самарин
генерал-лейтенант Василий Максимович Самарин
Дата рождения	1792(1792)
Дата смерти	1871(1871)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	4-й морской полк, 3-й морской полк, 1-й карабинерный полк, 2-я бриг. 3-й пех. див., 1-я пех. див. (временно), 9-я пех. див.
Сражения/войны	Польская кампания 1831 г., Крымская война
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст. (1831), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1846), Орден Святой Анны 1-й ст. (1850).

Василий Максимович Самарин (1792—1871) — русский генерал, участник Крымской войны.

Родился в 1792 г., его родители были мелкопоместные дворяне, и всё, что досталось от них сыну при его вступлении в жизнь, заключалось в 8 душах крестьян и 85 десятин земли в Новгородской губернии. Образование его в частном учебном заведении, где кроме первоначальных предметов проходили немецкий язык и геометрию, было не из блестящих.

Первые 15—16 лет военной службы, послужили хорошей школой для будущего начальника. Начиная со звания рядового в учебном гренадерском полку, куда он зачислился 25 ноября 1813 г. по примеру многих молодых дворян того времени, Самарин доходит до старших чинов и имеет таким образом возможность изучить строй военной жизни во всех отношениях. 26 декабря 1815 г. он произведён в прапорщики за отличие по службе с переводом в Перновский гренадерский полк; 23 марта 1817 г. — в подпоручики, 16 августа 1818 г. — в поручики. Переведённый затем в 1-й учебный карабинерный полк, получает 3 января 1820 г. чин штабс-капитана и 22 августа того же года капитана. В этом полку за особенное по службе усердие и старание в образовании нижних чинов 16 июля 1821 г. пожаловано ему единовременно 500 рублей ассигнациями. 22 августа того же года Самарин по собственному желанию переводится в 3-й карабинерный полк. 12 мая 1823 г. произведён в майоры с переводом в 4-й карабинерный полк, через пять месяцев переводится в Екатеринославский гренадерский полк, а не прошло и полгода по прибытии его в последний, как его снова командируют в новое место, Киевский гренадерский полк для командования батальоном. 13 февраля 1825 г. состоялся окончательный перевод его в этот полк; командуя батальоном в 1826 г. во время летних смотров и маневров в Москве, заслужил Высочайшее благоволение и 18 сентября того же года за отличие по службе произведён в подполковники. 30 июля 1827 г. Самарину снова изъявлено ему Высочайшее благоволение за смотр войск и ученье. Осенью 1828 года Самарин командируется от своего полка в Царское Село в образцовый пехотный полк, который в то время имел значение офицерских школ. Возвратившись к своему полку к июню 1829 г., он на июльском смотре снова удостоен Высочайшего благоволения, а 12 декабря того же года переведён в Гренадерский наследного принца прусского полк. Через полтора месяца по прибытии в последний, 28 марта 1830 г. переводится в Гренадерский Его Величества императора Австрийского полк. К сентябрю того же года успевает настолько приготовить вверенную ему часть, что за смотр войск и ученье опять получает Высочайшее благоволение, а 16 ноября за усердную службу ему жалуется единовременно 900 рублей ассигнациями.

Восстание в Польше в конце 1830 г. представило возможность Самарину обнаружить свои военные способности. Приказание о выступлении в поход застало Австрийский полк в военном поселении Новгородской губернии. Получив в начале января по случаю выступления в поход полугодовое жалованье и 1000 рублей ассигнациями за ревностную службу, Самарин удостаивается ещё 25 января 1831 г. Высочайшего благоволения за скорое приготовление и выступление в поход. 1 февраля по переходе р. Немана он вступил в Царство Польское. 2 апреля находился со своим полком при поражении неприятеля на реке Ливце, близ Венгрова, и взятии штурмом неприятельского предмостного укрепления. 22 августа назначается командиром 4-го морского полка. Во главе этого и ещё 3-го морского полка (за отсутствием, вероятно, в последнем командира) принимает он участие в генеральном сражении 25 августа 1831 г. при взятии приступом передовых варшавских укреплений и городского вала. Это сражение не только дало ему возможность обнаружить ту распорядительность и быстроту, какие он и всегда проявлял, но доказало, что вместе с этими военными способностями Самарин обладает и чрезвычайной храбростью. Контуженный при штурме в коленный сустав правой ноги, он не оставляет находящихся под его командою полков и вводит их сам на вал укрепления костела Воли. Там вторично ядро так сильно контузит его в грудь, что с высоты вала он сбрасывается в глубину рва. Очнувшись и не желая оставлять своих полков, он снова появляется на валу и в третий раз контужен картечью в шею. За такое отличие в этом сражении Самарин награждён орденом св. Георгия 4-й степени. Изнемогая от ран, он был отнесен сначала во временный полевой госпиталь, а оттуда 27 августа, отправлен в главный варшавский госпиталь, где лечился по 1 ноября того же года. Выпущенный из госпиталя, Самарин 3 ноября вступает снова в командование 4-м морским полком, а 22 ноября «за отличие в сражении против польских мятежников» получает чин полковника и утверждается командиром 4-го морского полка. 28 января 1832 г. назначен командиром 1-го карабинерного полка. Пробыв в Царстве Польском по 20 февраля 1832 г., Самарин в этот день переходит Неман и следует в пределы России. Только 22 июля мог он прибыть к месту своего нового назначения, где впервые за всю службу ему пришлось остаться довольно продолжительное время: командиром 1-го карабинерного полка Самарин пробыл более девяти лет. В течение этого времени он каждое лето блистательно сдает смотры в Высочайшем присутствии и удостаивается целого ряда наград. В 1840 г. три раза удостоен Высочайшего благоволения, между прочим раз «за отлично-усердную службу», и 6 декабря того же года произведён в генерал-майоры.

В 1841 г., получив ещё раз Высочайшее благоволение, 860 рублей серебром на подъем из Государственного казначейства, расстается со своим 1-м карабинерным полком по случаю назначения командиром 2-й бригады 3-й пехотной дивизии. Бригадным командиром остается десять лет, по 20 апреля 1851 г. За это время он в 1843 г. командирован в местечко Каменку Каменец-Подольской губернии для встречи тела и отдания почестей покойному генерал-фельдмаршалу князю Витгенштейну. В мае 1845 г. производит следствие над командиром Нарвского егерского полка, полковником Гущиным. В сентябре того же года при осмотре Государем войск, собранных в лагерях под Елисаветградом, бригада Самарина выказала себя во всех отношениях блестящим образом: Его Величество при осмотре войск с их артиллерией и обозом нашёл во всем превосходный порядок и отличное устройство; рекруты оказались в отличном виде и удовлетворительно обученные; за линейное учение, за стрельбу в цель и за общий большой маневр Самарин тоже удостаивается Высочайшего благоволения. 5 января 1846 г. получает орден св. Станислава 1-й степени. Лето этого же года временно командует 1-й пехотной дивизией, вместо генерал-лейтенанта Фези, за что получает благодарность от генерал-фельдмаршала графа Паскевича-Эриванского. С одинаковым успехом представляет он свою бригаду на Высочайших смотрах войск, собранных летом 1849 г. при г. Калише и в 1850 г. при г. Сувалках. 26 марта 1850 г. награждается орденом св. Анны 1-й степени. Кроме всего этого, в бытность свою бригадным командиром, три раза выполняет важное поручение по закупке провианта для действующей армии, для чего командируется для присутствования при торгах и переторжках в Черниговской казенной палате в 1845 г. — 30 октября и в 1847 г. — 24—28 октября, а в августе 1850 г. — в Гродненской. 20 апреля 1851 г. назначен командующим 9-й пехотной дивизией. В мае блестяще отбывает Высочайший смотр, точно так же как и в сентябре при сборе войск 3-го пехотного корпуса при Гомеле, в октябре получает Высочайшее благоволение за «усердную службу», 6 декабря производится в генерал-лейтенанты с утверждением начальником 9-й пехотной дивизии. 22 августа 1853 г., получает знак отличия за XXXV лет непорочной службы.

Во время Крымской войны Самарин проявляет свою всегдашнюю распорядительность в делах с турками во время осады крепости Силистрии, а также в рекогносцировке 28 мая и в траншеях 11 июля, за что 26 октября 1854 г. получает императорскую корону к ордену св. Анны 1-й степени. Немного ранее, 13 сентября, пожалован в сенаторы Московских департаментов с зачислением по армии. 27 сентября 1854 г. назначен к присутствованию во 2-м отделении 6-го департамента Сената, а 26 ноября 1857 г. — в 1-е отделение того же департамента. Кроме всех вышеозначенных орденов, имел ещё прусский орден Красного орла 2-й степени со звездой, полученный осенью 1851 г.

Скончался в 1871 г., немного не дожив до своего восьмидесятилетия.

Источник

• Самарин, Василий Максимович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Самарин, Василий Максимович

– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.