Сантомазо, Джузеппе
| Джузеппе Сантомазо | |
| итал. Giuseppe Santomaso | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: |
живопись |
| Учёба: |
Академия изящных искусств в Венеции |
| Стиль: | |
Джузе́ппе Сантома́зо (итал. Giuseppe Santomaso) — итальянский художник.
Сантомазо родился в семье ювелира, в Венеции, и большую часть своей жизни провёл в родном городе. В 1932—1934 годах он учится в венецианской Академии изящных искусств. Уже в 1934 он приглашается к участию в венецианском биеннале. Сантомазо интересуется в первую очередь авангардистским искусством. В 1937 году он совершает учебную поездку в Нидерланды, где изучает работы импрессионистов и фовистов. Во время поездок в Париж, связанных с открывшейся в этом городе Всемирной выставкой, Сантомазо знакомится с живописью Матисса, Жоржа Брака, Боннара и Пикассо. В 1939 году открывается персональная выставка работ Сантомазо в парижской галерее Rive Gauche.
В 1946году Сантомазо участвует в создании прогрессивной художественной группы Nouva Secessione artistica italiana. Позднее эта группа принимает название Новый фронт за искусство (Fronte Nuovo delle Arti). Целью фронта является борьба за современное, динамично развивающееся искусство. Вскоре, однако, «фронт» разделяется на два течения — за реалистическое и абстрактное направления. Сантомазо принадлежит к «абстрактной» группировке. В 1952 эта группа принимает название Gruppo degli Otto, она организует общие выставки для своих членов. В 1950-х годах живопись Сантомазо принимает всё более абстрактные черты, он склоняется к информативному искусству. В 1960-х его работы становятся более спокойными и чёткими, яснее становится их графика. В 1970-е в них просматриваются архитектурные элементы венецианских дворцов, картины Сантомазо всё больше отражают черты его родного города.
В 1954—1974 годах художник преподаёт в венецианской Академии и в этот же период 13 раз участвует в биеннале. Принимает участие также в выставках современного искусства documenta I, II и III в Касселе (соответственно в 1955, 1959 и 1964 годах), а также в многочисленных национальных и международных художественных выставках.
Галерея
- [arasgallery.com/profile.php?id=34 Картины Джузеппе Сантомазо]
Напишите отзыв о статье "Сантомазо, Джузеппе"
Отрывок, характеризующий Сантомазо, Джузеппе
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
