Сан-Луиш Сарайва, Франсишку де
Поделись знанием:
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
| Его Высокопреосвященство кардинал Франсишку де Сан-Луиш Сарайва Francisco de São Luís Saraiva<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Кардинал-священник.</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 12 декабря 1842 года — 7 мая 1845 года | |||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | ||
| Предшественник: | Кардинал Патрисиу да Силва | ||
| Преемник: | Кардинал Гильерми Энрикеш де Карвалью | ||
| Рождение: | 26 января 1766 Понти-ди-Лима, Португалия | ||
| Смерть: | 7 мая 1845 (79 лет) Лиссабон, Португалия | ||
| Принятие священного сана: | 7 марта 1789 года | ||
| Принятие монашества: | 29 января 1782 года | ||
| Епископская хиротония: | 15 сентября 1822 года | ||
| Кардинал с: | 19 июня 1843 года | ||
Франсишку де Сан-Луиш Сарайва (порт. Francisco de São Luís Saraiva; 26 января 1766, Понти-ди-Лима, Португалия — 7 мая 1845, Лиссабон, Португалия) — португальский кардинал. Титулярный епископ Дуры и коадъютор, с правом наследования, епархии Коимбры с 18 декабря 1821 по 19 апреля 1822. Епископ Коимбры с 19 апреля 1822 по 30 апреля 1824. Председатель Палаты депутатов Португалии в 1826 и в 1834. Министр внутренних дел Португалии в правительстве Палмелы с 24 сентября 1834 по 16 февраля 1835. Восьмой Патриарх Лиссабона с 12 декабря 1842 по 7 мая 1845. Кардинал-священник с 19 июня 1843.
|
Это заготовка статьи о кардинале. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Сан-Луиш Сарайва, Франсишку де"
Ссылки
- [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bsara.html Информация] (англ.)
| Предшественник: кардинал Патрисиу да Силва |
Патриарх Лиссабона 24 ноября 1845 — 7 мая 1845 |
Преемник: кардинал Гильерми Энрикеш де Карвалью |
Отрывок, характеризующий Сан-Луиш Сарайва, Франсишку де
– Так отчего же он запрещал?Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
