Сербинович, Константин Степанович
Константин Степанович Сербинович (1797[1] — 1874) — тайный советник; почётный член Петербургской Академии Наук (1841).
Окончив курс в полоцкой иезуитской академии в 1818 году приехал в Санкт-Петербург и поступил в Коллегию иностранных дел. Впоследствии Сербинович служил в Департаменте духовных дел (с 1820), был цензором Главного цензурного комитета (1826—1830)[2]. В 1826 году был привлечён в «Комиссию для изысканий о злоумышленных обществах», которая расследовала дело декабристов — для переводов документов с польского языка. С 1833 по 1856 годы редактировал Журнал Министерства Народного Просвещения и одновременно в 1836—1853 годах[3] состоял директором канцелярии обер-прокурора Святейшего Правительствующего Синода; с 1856 года — член Главного Правления училищ, с 1857 года — директор Духовно-Учебного Управления при Святейшем Синоде; с 1859 года — член Комиссии прошений.
Сербинович был в дружеских отношениях с Н. М. Карамзиным (переводил на французский язык его «Историю Государства Российского»[4]), о котором оставил интересные воспоминания («Русская Старина», 1874, том XI); вместе с Д. Н. Блудовым готовил по черновикам Карамзина к изданию двенадцатый том «Истории государства Российского». Был знаком с А. И. Тургеневым; любопытные письма к нему были напечатаны в «Русской Старине» (1881, тома XXI и XXXII; 1882, том XXXIV). В «Русской Старине» за 1899 год были напечатаны его «Воспоминания» о А. С. Шишкове.
Сербинович был издателем и редактором издания сочинений В. А. Жуковского (1857).
Члены Петербургской Академии Наук (с 1839; с 1841 года — почётный член); член Археографической комиссии, Вольного общества любителей словесности, наук и художеств (избран 13 сентября 1823 года). Кавалер орденов Александра Невского, Владимира 2-й степени и др.
Похоронен на Смоленском православном кладбище.
Напишите отзыв о статье "Сербинович, Константин Степанович"
Примечания
- ↑ В словаре Половцова год рождения указывается неопределённо — около 1795; у Черейского — 1796; в ИС АРАН — 1797 или 1798.
- ↑ А. С. Пушкин в феврале 1830 года писал К. М. Бороздину: «Издателям «Литературной газеты» вместо К. С. Сербиновича дали недавно в цензоры профессора Щеглова…».
- ↑ [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/or_file.cgi?rpc4_2138 Канцелярия обер-прокурора Святейшего Синода]
- ↑ [isaran.ru/?q=ru/person&guid=38974547-DB7A-34A6-7127-DF96877285A2 ИС АРАН]
Литература
- Сербинович, Константин Степанович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [dlib.rsl.ru/viewer/01002921723#?page=349 Сербинович, Константин Степанович] // Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
- Черейский Л. А. [feb-web.ru/feb/pushkin/chr-abc/chr/chr-3963.htm Сербинович] // Пушкин и его окружение / АН СССР. Отд. лит. и яз. Пушкин. комис. Отв. ред. В. Э. Вацуро. — 2-е изд., доп. и перераб. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1989.
Ссылки
- [nekropol-spb.ru/main/cemeteries/smolenskoe-pravoslavnoe/serbinovich-konstantin-stepanovich/ Некрополь Санкт-Петербурга и окрестностей]
- [www.runivers.ru/new_htmlreader/?book=5613&chapter=84393 Предисловие к рукописи] К. С. Сербиновича о Н. М. Карамзине.
- Сербинович К. С. [Николай Михайлович Карамзин. Воспоминания К.С. Сербиновича] // Русская старина, 1874. — Т. 11. — № 9. — С. 44—75; № 10. — С. 236—272.
- [old.stsl.ru/manuscripts/f-425/4-019 Письмо к архим. Игнатию (Брянчанинову). 27 дек. 1841 г.]
Отрывок, характеризующий Сербинович, Константин Степанович
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
