Соколова, Марина Николаевна
Поделись знанием:
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
| Марина Николаевна Соколова | |
 Марина Соколова в саду своего дома в г. Лихославль, 2000 год | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
г. Красноярск |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: | |
| Направление: | |
| Жанр: | |
Мари́на Никола́евна Соколо́ва (род. 13 июня 1933, Красноярск) — русская детская писательница, член СП СССР (1959), СП России.
Биография
Родилась г. Красноярске в семье военного инженера Соколова, Николая Семеновича (1903—1964). Мать Соколова, Антонина Яковлевна (1904—1980).
Марина Соколова — родная сестра русского советского поэта Владимира Соколова, племянница сатирика Михаила Козырева.
Детские годы провела в г. Лихославле и г. Калинине (училась в средней школе № 16). Окончила курсы техников гидрогеологов в институте Гидропроект (1956), работала в экспедициях, принимала участие в изыскательных работах по строительству Чебоксарской ГЭС (1957), окончила Литературный институт (1963), семинар писателя Льва Кассиля, высшие сценарные курсы при институте кинематографии (1971).
Живёт в г. Лихославль Тверской области.
Писатели о творчестве М. Соколовой
…Легко заставить человека заплакать, а вот рассмеяться от души, из самой глубины сердца — гораздо труднее. Марине Соколовой это удается…
Всеволод Иванов.
…Своему повествованию Марина Соколова придает какое-то особое освещение, как бы излучаемое пытливым и требовательным взглядом молодости, доверчиво всматривающейся в жизнь. Она создает особую окраску всех вещей и явлений, характеров, выделяя их светлые и теневые стороны средствами оригинальной поэтики, присущей дарованию и явному мастерству автора.
Лев Кассиль.
Книги Марины Соколовой
- Золотые рельсы. М. — 1965
- Двор у Китайгородской стены. М. — 1971
- Привет из Лихославля. Лихославль-М. — 1998
- Где живёт добрый пес Джек? Тверь. — 1999. ISBN 5-87266-044-8
- Стихотворения // Беседка: Поэты Лихославля. — Тверь, 1999. ISBN 5-87266-037-5
- Колодец. Лихославль. — 2000. ISBN 5-94082-003-4
- Цветные карандаши. Тверь. — 2010. ISBN 5-91504-011-3
Напишите отзыв о статье "Соколова, Марина Николаевна"
Литература
- Далада Н. Первая книга // В мире книг. 1965, № 11.
- Бериашвили Б. В самом центре Москвы // Учительская газета. 1971, 7 ноября.
- Кузьмин В. Привет из Лихославля… Прозаик Марина Соколова // Тверская жизнь. 1996, 19 дек.
- Кузьмин В. Марина Соколова: «…С тех пор пишу с любовью» // Тверская жизнь. 1999, 8 окт.
- Румарчук Л. Цепная реакция доброты (рец. на книгу «Где живёт добрый пес Джек?». Тверь, 1999) // Домовой. 2000, № 9.
- [nlt2000.narod.ru/8_2000/3.html Марина Соколова. Письмо в редакцию // Новая литературная Тверь. 2000, № 8]
- Кузьмин В. Крик колодезного журавля. (рец. на книгу «Колодец». Лихославль, 2000) // Тверская жизнь ([nlt2000.narod.ru/ Новая литературная Тверь]), 2001, 3 февр.
- [www.tverlife.ru/news/13727.html Владимир Кузьмин. Сестра вместо поэта. Скоро придет другой // Тверская Жизнь. 14 января 2003 года]
Отрывок, характеризующий Соколова, Марина Николаевна
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Категории:
- Родившиеся 13 июня
- Родившиеся в 1933 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Красноярске
- Писатели по алфавиту
- Выпускники Литературного института имени А. М. Горького
- Русские писатели XX века
- Писатели России XX века
- Детские писатели по алфавиту
- Детские писатели СССР
- Детские писатели России
- Писатели СССР
- Персоналии:Тверская область
