Стайхен, Эдвард
Эдвард Стайхен или Стейхен (Edward Steichen; 27 марта 1879, Бивинген, Люксембург — 25 марта 1973, Уэст Реддинг, Коннектикут) — один из наиболее влиятельных мастеров в истории фотографии, который вместе с Альфредом Стиглицем стоял во главе американского «Фото-сецессиона».
Содержание
Биография и творчество
Начинал как художник-импрессионист, находился под влиянием Родена. Во время Первой мировой войны перешёл на позиции бескомпромиссного реализма. Во время Первой мировой войны, служа в сухопутных войсках США, преподавал тамошним рекрутам основы аэрофотосъемки. В 1920-е и 1930-е гг. создал серию портретов голливудских знаменитостей (в частности, Греты Гарбо), которые вошли в историю как образцовые примеры раскрытия характера фотографируемого.
Во время Второй мировой войны Стайхен занимался кинодокументалистикой, был удостоен «Оскара». С 1947 по 1962 год занимал должность директора по фотографии Музея современного искусства[1], где во время нашумевшей экспозиции «The Family of Man» (1955) выставил более 500 фотографий, иллюстрирующих основные аспекты человеческой жизни; они были отобраны из числа 2 млн снимков, присланных из 68 стран. Предисловие к каталогу написал Карл Сэндберг, зять Стайхена.
Награды
- Медаль прогресса (Королевское фотографическое общество) (1960)
- Медаль прогресса (Фотографическое общество Америки) (1967)
Наследие и признание
В 2006 году экземпляр фотографии Стейхена «Озеро в лунном свете» (1904) был продан на аукционе «Сотбис» почти за 3 000 000 $, что на тот момент было абсолютным рекордом.[news.bbc.co.uk/2/hi/americas/4715106.stm]
Именем Стайхена названа площадь в его родном городе Бивингене.
Напишите отзыв о статье "Стайхен, Эдвард"
Примечания
- ↑ Марк Тангейт. Построение бренда в сфере моды: от Armani до Zara = Fashion Brands. Branding Style from Armani to Zara. — М.: Альпина Паблишер, 2014. — 310 с. — ISBN 978-5-9614-4618-0.
Литература
- Edward Steichen: A life in photography. Garden City: Doubleday, 1963
- Haskell B. Edward Steichen. New York: Whitney Museum of American Art, 2000.
- Steichen's legacy: photographs, 1895-1973/ Joanna T. Steichen, ed. New York: Alfred A. Knopf, 2000
Ссылки
- [www.artcyclopedia.com/artists/steichen_edward_j.html Работы в музеях мира]
- [www.artfacts.net/index.php/pageType/artistInfo/artist/6489/lang/2 artfacts.net]
- [www.photoisland.net/pi_hist_text.php?lng=1&hist_id=63 photoisland.net (рус.)]
|
Это заготовка статьи о фотографии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Стайхен, Эдвард
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
