Стацинский, Виталий Казимирович
Поделись знанием:
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
| Виталий Казимирович Стацинский | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Виталий Казимирович Стацинский — советский художник-график, один из основателей и главный художник детского журнала «Веселые картинки» в 1956—1967 годах. Родился 6 октября 1928 года в Кзыл-Орде, в Казахской АССР, нынешнем Казахстане. Умер 1 ноября 2010 года в городе Провен, Франция.
Биография
Отец был наркомом здравоохранения Казахской ССР [1], мать — глазным врачом. Позднее семья переехала в Москву, в дом на Спиридоньевской улице. В 1937 году отец В. Стацинского был начальником центрального врачебно-санитарного управления Наркомата (министерства) путей сообщения, заместителем Кагановича, — он был арестован за «шпионаж» и в 1938 — расстрелян. В 1939 году семью переселили в город Пушкино, в барак, однокомнатную квартиру площадью 16 метров. В 1941 году, в возрасте 13 лет был участником самодеятельной группы подростков, которые добывали оружие и готовились к обороне Москвы от немцев. Был арестован и просидел в Бутырской тюрьме три месяца. Там по просьбе уголовников рисовал наколки. Это были его первые художественные опыты. Затем был суд и В.Стацинский получил два года условно.
После войны поступил в Московский полиграфический институт и закончил его в 1953 году. В 1956 году он начал работать в новом журнале «Веселые картинки», стал там главным художником, и всего проработал там более десяти лет. Затем перешёл в детский музыкальный журнал «Колобок». В 1970-х годах попал в число неблагонадежных, издательства почти перестали ему давать работу. В 1978 году эмигрировал во Францию. Долгое время жил в Париже. Жена — Татьяна Зверева, художник, дизайнер, технический и художественный редактор, живёт в Париже с 1992 года.
В марте 1997 года в Москве, в выставочном зале Российской государственной детской библиотеки состоялась выставка художника — это была его первая персональная выставка.
В 2005 году — председатель жюри конкурса детского рисунка «Весёлые картинки».
Книги в оформлении В. Стацинского
- Хитопадеша, или Полезные наставления / [пер. с хинди и обраб. Вл. Быкова и Р. Червяковой]; рисунки Мурли Р. Ачарекара; [оформл. В. Стацинского]. — М: Детгиз, 1958. — 159 с. : ил.
- Сказки Бирмы. В пересказе для детей Р.Кушнирова, Рис. В.Стацинского` М: ГИДЛ, 1958. 48 с., ил.
- Надежда Черепанова. Игнат-аристократ. Москва: Правда,1960. Оригинальная обложка. 64 стр. Тираж: 150000 экз.
- Родари Джанни. Почему? Отчего? Зачем? Л: Лениздат, 1961, 84с. Рис. Г.Северденко, В.Стацинского.
- Кривин Ф. В стране вещей. Художник В.Стацинский. М: Советский писатель, 1961, 212 с.
- Н.Колпакова. «Охотники за песнями». Рисунки В.Стацинсного. М: Государственное издательство детской литературы Министерства просвещения РСФСР, 1962. Библиотечка пионера «Знай и умей».
- Чёрный конь скачет в огонь. Русские загадки. / Сост. В.Аникин, илл. В.Стацинский. М: Детгиз, 1962 г. 96 с.
- Ойоно Ф. Старый негр и медаль. М: Художественная литература, 1962, 192с. Иллюстрации художника Стацинского В.
- Баженов А. Карикатуры. Редактор Семенов И. Оформитель Стацинский В. М: Крокодил, 1962, 48с. Мягкий переплет.
- Благов Юрий. Между нами говоря. Сатирические стихи. Худ. Стацинский В. К. М: Советский писатель, 1962, 112 с. мягкий переплет, уменьшенный формат.
- Забавная азбука. Комплект из 15 цв. откр. Худ. В.Стацинский. Поэт Г.Сапгир. М: Советский художник, 1963.
- Сапгир Г. В. Звездная карусель. Рисунки В.Стацинского. М: Детская литература, 1964, 64 с. Мягкий переплет. Содержит два цикла детских стихотворений: «Звездная карусель» и «Улица космическая». С предисловием автора. Тираж: 100 000 экз.
- Без слов. М: Весёлые картинки, 1964. … Рисунки Виталия Стацинского.
- Благов Юрий. Солнечный удар. Стихи. Худ. Стацинский В. Москва: Советская Россия, 1966, 173 с.
- Ирина Токмакова. Котята. Худ. В.Стацинский. М: Малыш, 1966, 16с. Тираж 100 000 экз.
- Русская басня. Вст. ст., сост., подг. текста и примеч. Н.Степанова, рис. В.Стацинского. М: Художественная литература, 1966, 600с.
- «Караван мудрости». Народные изречения и пословицы Средней Азии в переводе Наума Гребнева. Рисунки Виталия Стацинского. М: Детская литература, 1966. Твердый переплет, 80 стр.
- Евтушенко Е. А. Братская ГЭС. Худ. Стацинский В. К. М: Советский писатель, 1967, 240 с.
- Олдингтон Р. Семеро против Ривза. Комедия — фарс. Пер. с англ. Т.Кудрявцевой и Т.Озерской, худ. В.Стацинский (серия «Зарубежный роман ХХ века»). М: Художественная литература, 1968, 286 с.
- «Караван мудрости». Народные изречения и пословицы Средней Азии в переводе Наума Гребнева. Рисунки Виталия Стацинского. М: Детская литература, 1968. Мягкий переплет, 48 стр. Тираж: 50000 экз.
- Сапгир Г. В. ДОРЕМИ. Рисунки В.Стацинского. М: Детская литература, 1968, 16 с. Мягкий переплет. Тираж: 300 000 экз.
- Слово безвестных мудрецов. Киргизские пословицы. Перевод Наума Гребнева. Рисунки Виталия Стацинского. Фрунзе: Кыргызстан, 1968.
- Ованес Туманян. «Пес и кот», перевод С.Маршака, Н.Гребнева. Рисунки Виталия Стацинского. Ереван: Айастан, 1969.
- Аты-баты. Русские народные считалки. Нарисовал Виталий Стацинский. М: Малыш, 1969, 16с. Тираж: 200 000 экз.
- Коваль Ю. И. «Слоны на луне». М: Малыш,1969.
- Кумма А., Рунге С. «Ленивый вареник». М: Советская Россия,1970, 80с.
- «Что сказали мне друзья». Стихи и народные детские песенки в переводе Наума Гребнева. (Кавказские, узбекские, таджикские). Рис. Виталия Стацинского. М: Детская литература, 1973.
- Левинова, Л. А.; Сапгир, Г. В. Том 1. Приключения Кубарика и Томатика, или Веселая математика. Издательство: М.: Педагогика, 1975, 160 с.
- Левинова, Л. А.; Сапгир, К. А. Приключения Кубарика и Томатика или веселая математика. Часть II. Как искали лошарика. Издательство: М: Педагогика, 1977, 128 с.
- «Колобок». Русская народная сказка. Илл. Виталия Стацинского. Moulins: Editions Ipomee, 1984, 24с.
- «Прибаутки». Русская народная сказка. 16 илл. Виталия Стацинского. Moulins: Editions Ipomee, 1987, 24с.
- Холин Игорь. Жители барака /Цикл «Окно в окне» в 3-х частях. Часть первая. Рисунки В. К. Стацинского. Послесловие Г.Маневича. Париж: КОЛОБОК, 1989, … с., … нумер. экз.
- Холин Игорь. Стихотворения с посвящениями /Цикл «Окно в окне» в 3-х частях. Часть вторая. Рисунки В. К. Стацинского. Послесловие Г.Маневича. Париж: КОЛОБОК, 1989, 48 с., 50 нумер. экз., на бумаге «верже». Книга отпечатана специально к вечеру московского поэта Игоря Холина, который состоялся 19 августа 1989 года в мастерской художника Виталия Стацинского в Париже. Экз.№ 31 с автографами автора и художника.
- Холин Игорь. Поэмы. Окно в окне. Песня без слов /Цикл «Окно в окне» в 3-х частях. Часть третья. Рисунки В. К. Стацинского. Послесловие Г.Маневича. Париж: КОЛОБОК, 1989, … с., … нумер. экз., на бумаге, издательство «РУССКIЙ БОЛТУНЪ»?
- Ерофеев В. В. Моя маленькая Лениниана (Избранные шедевры). Рисунки В.Стацинского. Париж: РУССКIЙ БОЛТУНЪ, 1990, 28 с., [60 экз.].
- Олейников Н. М. Классификация жен. Рисунки В. К. Стацинского. Париж: КОЛОБОК, 1990.
- Беннигсен Павлик. Песни. 60 экз. Париж: РУССКIЙ БОЛТУНЪ, 1990. Рисунки В.Стацинского.
- Замятин Евгений. Большим детям сказки. Издательство З. И. Гржебина. Берлин. Петербург. Москва, 1922 /репринтное издание [Париж: РУССКIЙ БОЛТУНЪ, 1990].
- Бахчанян Вагрич. Пикассосо. [Париж: РУССКIЙ БОЛТУНЪ,1990. Рисунки В.Стацинского].
- Le renard, le lievre et le coq. Conte populaire Russe. Traduit par Francoise Hours/ Лисица и заяц. Русскакя народная сказка, перевод на франц. яз. …, Илл. Виталия Стацинского. France: Ipomee-Albin Michel, 1990, 30с.
- M.Kisseliova. Pin Pin Le pingouin. / Кисилева М. Пингвин. Перевод на франц. яз. Guy Garnaud, илл. Виталия Стацинского. France: Ipomee-Albin Michel, 1991, 24с.
- Serge Kozlov. Petit ane / Сергей Козлов. Маленький ослик. Сказка. Илл. В.Стацинский. Перевод на франц. яз. Павлик Беннигсен. Памяти Геннадия Циферова. Paris: Ipomee-Albin Michel, 1995, 31с.
- Русские заветные сказки А. Н. Афанасьева. Составление, предисловие, перевод и примечания Владимира Васильева. Илл. и худ. оформл. Виталия Стацинского; макет Т.Зверевой. Москва: МИРТ, Париж: Русь, 1992. Твердый переплет, 464 стр., ISBN 5-85029-001-X. Тираж: 30000 экз.
- Генрих Сапгир. Мыло из дебила. Современный лубок. Рисунки В. К. Стацинского. [Париж], «РУСЬ», 1992, 16 с., [60 экз.].
- Домбровский Юрий. Моя нестерпимая быль. Стихи. Выпуск первый. Состав настоящего сборника представлен К. Ф. Турумовой-Домбровской. Рисунки В. К. Стацинского. [Париж], «РУСЬ», 1992, 16 с., [160 экз.].
- Борис Кочейшвили. Московскую любовь пошлю в Париж прогуливаться. Париж: РУССКIЙ БОЛТУНЪ,1997, 16с. Макет В.Стацинского.
- Мейланд Вильям. Стихи. Оформление В.Стацинского. Париж-Москва: Русь, 1999, 24 с.
- Розанов В. В. Опавшие листья. Париж, 1999. Рисунки В.Стацинского.
- А. С. Пушкин. «ГАВРИИЛИАДА». Поэма. Библиофильское издание, 42×63 мм. Составление, предисловие — Ярослав Костюк, макет — Татьяна Зверева, перевод на английский — M.Eastman. Рисунки Виталия Стацинского. Москва, Париж: РУСЬ, 1999.-110 с., 19 илл. Тираж 100 нумерованных экземпляров, в том числе 20 именных.
- Ivan Bounine. Vitaly Statzynsky. Qui peut savoir ce qu`est L`amour? / Иван Бунин. Кто же знает, что такое любовь? /Новелла «Чистый понедельник» из сборника «Тёмные аллеи». Графика, дизайн и коллажи Виталия Стацинского. Макет-Татьяна Зверева. — [Париж]: Editions Alternatives. 2001, 80 с.
- Джордж Оруэлл. «Зверская Ферма: Сказка». — М: Центр «Панорама», 2002. Перевод: Владимир Прибыловский (новая редакция).
- Vladimir Dal. Vitaly Statzynsky. Proverbes du Peuple Russe. [Париж]: Editions Alternatives. 2003 / Владимир Даль. Пословицы русского народа. Иллюстрации Виталия Стацинского. −96 с. Тираж 15 000.
- Антология французской эпиграммы / Anthology de l’epigramme francaise. Составление, предисловие, перевод и примечания Владимира Васильева. Рисунки Виталия Стацинского. М.: Радуга, 2006. Твердый переплет, 400 стр. ISBN 5-05-006222-5 Языки: русский, французский. Тираж: 1500 экз. Формат: 60x70/16 (~145x165 мм).
- Журавль и цапля. Русская народная сказка. Рисунки Виталия Стацинского. М.: Московские учебники и Картолитография, 2007.-24 с. Тираж 20 000.
- Русские народные сказки. Иллюстрации Виталия Стацинского. М.: Московские учебники и Картолитография, 2009.-80 с. Тираж 15 000.
- Цыферов Г. Рыжий кот. Сказка. Илл. В.Стацинский.
Напишите отзыв о статье "Стацинский, Виталий Казимирович"
Примечания
- ↑ Лев Шпринц [www.ng.ru/bookart/2000-09-21/5_funny.html Веселые картинки Виталия Стацинского] // Независимая газета. — 2000.
Ссылки
- www.bibliogid.ru/calendar/oktober2003-calendar
- www.rpgazeta.ru/index.php3?path=htm/2005/2&source=vgostyahumastera
- www.childhoodbooks.ru/gallery/descr/S/sapgir.htm
- www.dp.perm.ru/article.php?id=4416
- www.inostranets.ru/archive/2006/0425_4/art11.shtml
- www.gallery.permonline.ru/exhibitions/archive/42/f1.htm
Отрывок, характеризующий Стацинский, Виталий Казимирович
– Я пойду, – сказала Соня.– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
