Студничка, Франц

Франц Студничка

Франц Студничка (нем. Franz Studniczka; 14 августа 1860 в Ясло, Галиция — 4 декабря 1929, Лейпциг) — германский историк искусства, археолог и преподаватель австро-венгерского происхождения.

Родился в Галиции в семье австрийского чиновника. Изучал античную археологию и историю Древнего мира в Венском университете. В 1882 году получил там же докторскую степень и затем работал ассистентом в университете. В 1887 году габилитировался и с того же года работал в Художественно-историческом музее Вены, а также читал лекции в Венском университете до 1889 года, после чего был приглашён во Фрайбургский университет. В 1896 году стал профессором древней истории Лейпцигского университета и занимал эту должность до конца жизни. С 1896 года был постоянным членом Германского археологического института и саксонской академии наук в Лейпциге, в 1924 году был избран членом-корреспондентом Прусской академии наук (1924), также состоял почётным членом Общества поощрения греческих исследований.

Считался одним из крупнейших специалистов по античной истории и археологии своего времени, способствовал значительному расширению коллекции музея древностей Лейпцигского университета, разработал новаторские для своего времени методы выявления подделок археологических артефактов, руководил работами по систематизации и реставрации ряда памятников археологии. Главные работы: «Vermutungen zur griech. Kunstgeschichte» (1884); «Beiträge zur Geschichte der altgriech. Tracht» (в «Abhandlungen des Archäologisch-epigraphischen Seminars der Universität Wien» за 1886 г.); «Kyrene eine altgriech. Göttin» (1890). Сжатый курс эстетики Студнички был переведён на русский язык в «Библиотеке Самообразования».

Ссылки

• [dictionaryofarthistorians.org/studniczkaf.htm Биография]  (англ.)
• Студничка, Франц // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Студничка, Франц

24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.