Таблица рифм
Поделись знанием:
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Таблица рифм кит. трад. 韻圖, упр. 韵图, пиньинь: yùntú, палл.: юньту — это таблица всех возможных слогов китайского языка, важное изобретение ранних словарей рифм. В таблице словаря Цеюнь слоги среднекитайского языка разбиты по инициали, рифме, её типу, тону и другим признакам.
Считается, что таблицы рифм изобретены буддийскими монахами на основе санскритских таблиц со слогами сиддхаматрикой, использующихся для обучения языку. «Юньцзин[en]» 韻鏡 (1161—1203) и «Цзиюнь люэ» — древнейшие известные таблицы рифм времён династии Сун. Все таблицы рифм похожи, из чего можно заключить, что у древних лингвистов династии Тан был доступный прототип фонетической таблицы.[1]
Содержание
Структура
В Каждой таблице находится классифицированный список рифм. Они делятся на «открытые» (kāi 開, неогубленные) и «закрытые» (hé 合, огубленные) и принадлежат разным классам рифм (shè 攝).
Классы делятся на «внутренние» (nèi 內) и «внешние» (wài 外), значение этого термина спорно, у Бекстера и Нормана имеется в виду высота медиали (наружные финали имеют гласную нижнего подъёма, (/ɑ/ или /a,æ/), а «наружные» финали — гласную высокого или среднего подъёма.[2]
Строки и столбцы каждой таблицы классифицируют слоги по другим критериям.[3]
- Инициаль (shēngmǔ 聲母 букв. мать звука). Звук, начинающийся на гласный, считается слогом с нулевой инициалью[4]. Каждая инициаль располагается в соответствии с:
- губные согласные (chún 脣 «губа»),
- альвеолярные согласные (shé 舌 «язык»),
- заднеязычные согласные (yá 牙 «клык»),
- аффрикаты и сибилянты (chǐ 齒 «передние зубы»), и горловые (hóu 喉 «горло»)
- Фонацией: глухие (qīng 清 «чистый»), глухие придыхательные (cìqīng 次清 «вторичные чистые»), звонкие (zhuó 濁 грязные) или носовые или плавные согласные (qīngzhuó 清濁 «чистые грязные»)
- Тон (shēngdiào 聲調 «звуковая интонация»); финали с /p/, /t/ и /k/ считались слогами с «входящим тоном», вариантами слогов, оканчивавшихся на /m/, /n/ и /ŋ/, а не отдельными финалями.
- Наименее изученная часть классификации — понятие четырёх строк děng (等 «класс, группа»), вероятно, здесь категоризация осуществлялась по признаку палатализации инициали (ретрофлексные противопоставляются мягким и альвеолярным) или медиали (/i/, /j/, /ji/ или пропуск, согласно Пуллиблэнку. Существует целая наука классификации гласных, называющаяся děngyùn (等韻 «деление рифм»); традиционная фонетика называется děngyùnxué (等韻學 "изучение классификцации рифм).
Юньцзин, 43 таблицы по 16 типов рифм. Первая таблица. Арабские цифры — современные примечания.
Пять крупных иероглифов справа читаются Nèi zhuǎn dìyī kāi (內轉第一開). В Юньцзин каждая таблица называется чжуань zhuǎn (буквально «поворот»). Это первая таблица (第一) в этой книге, слоги в ней являются «внутренними» (內) и «открытыми» (開).
16 столбцов сгруппированы по тону на четыре «юнь», категории, отличающихся лишь тоном. Это показано четырьмя иероглифами, отличающимися тоном: ровного тона (東), нисходяще-восходящего (董), повышающегося (送) и входящего (屋). В каждом «юне» имеется ряд для каждого тона. Символ ○ означает, что с таким звучанием слова нет.
Из такой таблицы можно узнать произношение каждого иероглифа, хотя из-за фонетических изменений слова древних таблиц могут читаться совсем иначе, нежли предполагается. В этом случае применяют особые правила мэньфа 門法, помогающие разобрать древнее произношение.
36 инициалей
В Юньцзине различается 36 инициалей, но в каждой таблице лишь 23 колонки: палатальные, ретрофлексные и зубные согласные сгруппированы. Кроме того, некоторые рифмы встречаются только после определённых инициалей, и наоборот.
| Глухие смычные 清 |
Придыхательные 次清 |
Звонкие 濁 |
Сонорные 次濁 |
Глухие 清 |
Звонкие 濁 | ||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Губные 脣 |
Губно-губные | 幫 *[p] | 滂 *[pʰ] | 並 *[b] | 明 *[m] | ||
| Губно-зубные | 非 *[p̪] | 敷 *([p̪ʰ])[5] | 奉 *([b̪])[5] | 微 *[ɱ][6] | |||
| Корональные 舌 |
Альвеолярные взрывы | 端 *[t] | 透 *[tʰ] | 定 *[d] | 泥 *[n] | ||
| Палатальные | 知 *[ʈ] | 徹 *[ʈʰ] | 澄 *[ɖ] | 娘 *[ɳ] | |||
| Сибилянты 齒 |
Альвеолярные | 精 *[ts] | 清 *[tsʰ] | 從 *[dz] | 心 *[s] | 邪 *[z] | |
| Ретрофлексные палатализованные |
照 *[tɕ] | 穿 *[tɕʰ] | 牀 *[dʑ] | 審 *[ɕ] | 禪 *[ʑ] | ||
| Велярные 牙 | 見 *[k] | 谿 *[kʰ] | 羣 *[ɡ] | 疑 *[ŋ] | |||
| Глоттальные 喉 | 影 *[ʔ] | 喻 *[j] | 曉 *[x] | 匣 *[ɣ] | |||
| «Полукорональные» | 來 *[l] | ||||||
| «Полусибилянты» | 日 *[ɲ][7] | ||||||
Напишите отзыв о статье "Таблица рифм"
Примечания
- ↑ Baxter, 1992 p. 41.
- ↑ Norman, 1988 pp. 31-32; Baxter, 1992 p. 42.
- ↑ Norman, 1988 pp. 30-32.
- ↑ Крылов Ю. Ю. О нулевых элементах слога // Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена — СПб., 2009
- ↑ 1 2 Theoretical forms.
- ↑ редкая инициаль, обычно встречаются [w], [v](или [ʋ]), [m].
- ↑ Необычная инициаль, чаще встречаются [ʐ](или [ɻ]), [ʑ], [j], [z], [ȵ], [ɲ].
- Baxter William H. A Handbook of Old Chinese Phonology. — Berlin, New York: Mouton de Gruyter, 1992. — ISBN 978-3-11-012324-1.
- Branner David Prager (ed.). The Chinese Rime Tables: Linguistic Philosophy and Historical-Comparative Phonology. — Amsterdam: John Benjamins, 2006. — Vol. 271. — ISBN 978-90-272-4785-8.
- Norman Jerry. Chinese. — Cambridge University Press, 1988. — ISBN 978-0-521-29653-3.
- Pulleyblank Edwin George. Middle Chinese: a study in historical phonology. — Vancouver: University of British Columbia Press, 1984. — ISBN 978-0-7748-0192-8.
Ссылки
- [dylansung.tripod.com/chinese/rhymetable.htm Таблицы рифм], Dylan W.H. Sung
Отрывок, характеризующий Таблица рифм
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
