Тайжан, Болатхан Кулжанулы

Болатхан Кулжанулы Тайжан<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Рождение:	8 марта 1941(1941-03-08) Павлодар, Казахская ССР
Смерть:	20 февраля 2007(2007-02-20) (65 лет)
Супруга:	Тайжан Айсулу Абдуллакызы
Дети:	Умут (1969), Мухтар (1973)
Образование:	МГИМО
Деятельность:	Чрезвычайный и полномочный посол Казахстана в: Египет Египет с 1993 по 1999 Марокко Марокко с 1993 по 1999 Тунис Тунис с 1993 по 1999 Алжир Алжир с 1993 по 1999 Иордания Иордания с 1993 по 1999 Сирия Сирия с 1993 по 1999 Ливия Ливия с 1993 по 1999 Малайзия Малайзия с 1999 по 2001

Болатхан Кулжанулы Тайжан (8 марта 1941 — 20 февраля 2007) — генеральный секретарь МИД Казахской ССР, первый заместитель министра внешнеэкономических связей Казахстана, посол Казахстана в Египте и по совместительству в Алжире, Иордании, Ливии, Марокко, Сирии, Тунисе, представителем Казахстана в Организации Исламская конференция, послом Казахстана в Малайзии.

Родился 8 марта 1941 года в Павлодаре; по другим источникам — в селе Торайгыр Баянаульского района.

Выпускник МГИМО, учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений в Москве.

Биография

Вырос в ауле. Считал, что не надо отождествлять казахскую культуру с кочевым образом жизни.

В первый класс он пошёл в павлодарскую школу № 10. Первые четыре класса учился в школе имени Абая, жил и рос в доме № 68 по улице Горького с родителями, двумя старшими братьями и старшей сестрой.

В 17 лет Болатхан Кулжанулы заканчивает 36-ю Алма-Атинскую школу с золотой медалью.

• 1966 г. — Окончил Московский государственный институт международных отношений (международная экономика (арабский и английский языки)),
• 1970 г. — аспирантуру ИМЭМО АН СССР (специалист по международным экономическим отношениям)
• 1963 — был одним из организаторов политического движения «Жас тулпар» в Казахстане.
• 1963—1964 гг. — Работал дежурным референтом Консульства СССР в гор. Порт-Саид.
• дек. 1996 г. — Чрезвычайный и полномочный посол.
• 1970—1974 гг. — после окончания аспирантуры работал младшим научным сотрудником Института экономики АН Казахстана
• 1974—1975 гг. — генеральный секретарь МИД КазССР
• 1975—1980 гг. — вице-консул консульства, второй секретарь Посольства СССР в Йеменской Арабской Республике
• 1980 г. — ответ.секретарь президиума Казахского общества дружбы и культурной связи с зарубежными странами
• 1980—1982 гг. — зам.зав.отделом зарубежных связей ЦК Компартии Казахстана
• 1982—1985 гг. — зав. протокольным отделом, отделом печати и информации МИД КазССР
• 1985—1989 гг. — первый секретарь, генеральный консул, советник Посольства СССР в НДРИ
• 1989—1990 гг. — зав.протокольным отделом, отделом печати и информации МИД КазССР
• 1990 г. — зам.председателя ГКЭС КазССР
• 1991—1993 гг. — первый зам. министра внешнеэкономических связей РК
• С 1993 года все служебные письма стал вести чисто на государственном языке.
• май 1993 г. — июнь 1999 г. — Чрезвычайный и полномочный посол РК в Египте

Чрезвычайный и полномочный посол РК в Марокко, Тунисе, Алжире, Иордании, Сирии, Ливии по совместительству, постоянный

• апр.1996 г. — июнь 1999 г. — представитель РК в Организации Исламская Конференция (ОИК)
• в 1998 году — в Египте, в городе Каире, при непосредственном ходатайстве посла Болатхана Тайжана открылась улица им. Абая.
• июнь 1999 г. — май 2001 г. — Чрезвычайный и полномочный посол РК в Малайзии
• В 2001 года Болатхан Тайжан ушёл на пенсию, но продолжал заниматься общественно-политической деятельностью.
• фев. 2003 г. — фев. 2005 г. — Советник председателя партии «Отан» (Отчизна)
• с марта 2005 г. — советник фонда «Демократическая альтернатива».
• июль 2003 г. — март 2005 г. — Член Союза журналистов СССР, Член политсовета партии «Отан» (Отчизна).
• С марта 2005 г. — член президиума совета РОО «ЗСК»;
• С сентября 2005 г. — председатель национал-патриотического движения «Улт Тагдыры — Ел Тагдыры».
• 20 февраля 2007 — скончался от сердечного приступа.
• 9 декабря 2007 — состоялось официальное открытие памятника.
• 26 марта 2008 года имя этого человека было присвоено одной из улиц Ауэзовского района Алматы.

Семья

• Жена — Тайжан Айсулу Абдуллакызы, д.м.н., профессор.
• Дочь — Шаяхметова Умут (1969 г.р.) — председатель правления АО «Народный сберегательный банк Казахстана» (c 2009).
• Сын — Мухтар Тайжан (1973) (профессиональный дипломат, кандидат экономических наук)
• Четверо внуков.

Работы

Его перу принадлежат более 300 аналитических статей. Ещё больше работ он оставил в рукописном виде для потомков, для тех, кому будет интересно узнать о политике, дипломатии, экономике, общественной жизни в Казахстане во второй половине двадцатого-начале двадцать первого века.

Отрывок, характеризующий Тайжан, Болатхан Кулжанулы

– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.