Телесериал-антология
Телесериал-антология (англ. Anthology series, также иногда Anthology drama) — разновидность телесериалов, на радио и телевидении, в которых каждый из эпизодов имел собственную историю, персонажей и актёров. Формат впервые зародился на радио NBC в 1927 году, после выхода программы The Collier Hour, которая считается первой драмой-антологией.
Пик успеха формата пришел в период Золотого века телевидения в 1950-х годах[1] благодаря успеху программ «Телевизионный театр Крафта» (1947—1958), The United States Steel Hour (1953—1963) и The Philco Television Playhouse (1948—1955), а также «Зал славы Hallmark» (с 1951) и Disneyland (с 1954). Большинство программ длились час или более, и сюжетами для них были классические литературные произведения, социально значимые темы и серьезные драматические истории, а также телеверсии бродвейских постановок, что делало шоу очень престижными в лице зрителей[1] и привлекало крупных актёров того времени, таких как Бетт Дэвис, Селеста Холм, Грейс Келли, Люсиль Болл, Дэвид Нивен, Полли Берген, Лилиан Гиш, Пол Ньюман, Розалинд Расселл, Шарль Буайе, Джоэл Маккри, Джоанн Вудворд и десятки других. Некоторые звезды классического Голливуда, такие как Лоретта Янг, Дуглас Фэрбенкс и Барбара Стэнвик, в начале пятидесятых перебрались на телевидение и выступали именно с своих собственных телесериалах-антологиях[1].
В 1950 году, на волне успеха формата, каналы начали выпускать не только часовые, но и получасовые драмы, но они часто подвергались критике из-за того, что авторы пытались втиснуть серьёзные темы в тридцать минут. Многие называли эти программы «низкопробным развлечением»[1]. Помимо классических драм, во второй половине пятидесятых успех нашли фантастические и узкожанровые шоу, такие как «Альфред Хичкок представляет» (1955—1965) и «Сумеречная зона» (1959—1964). В начале шестидесятых дни успеха формата прошли, и рейтинги многих шоу начали падать, что приводило к их закрытию и постепенной смерти всего направления с развитием других телевизионных жанров. Многие записи классических шоу не сохранились, так как в пятидесятых не было практики повторов живых театрализованных телепостановок, а те материалы, которые доступны, были сняты с кинескопов и имеют крайне низкое качество[1]. В последующие годы формат встречался на телевидении нерегулярно, и среди его ярких представителей можно выделить шоу «Лодка любви» (1977—1986), «Отель» (1983—1988), «Байки из склепа» (1989—1996) и «Американская история ужасов» (с 2011).
Напишите отзыв о статье "Телесериал-антология"
Примечания
Отрывок, характеризующий Телесериал-антология
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
