Тель-Авивский музей изобразительных искусств

Тель-Авивский музей изобразительных искусств
Музей изобразительных искусств, Тель-Авив
Дата основания	1932
Местонахождение	Израиль, Тель-Авив, бульвар Шауль Ха-Мелех, 27
Сайт	[www.tamuseum.com/he/default.aspx Тель-Авивский музей изобразительных искусств]

К:Музеи, основанные в 1932 году

Тель-Авивский музей изобразительных искусств (англ. Tel Aviv Museum of Art; ивр. ‏מוזיאון תל אביב לאמנות‏‎) был основан в 1932 году. Он считается одним из самых крупных и значимых художественных музеев Израиля. В составе экспозиции музея отделы: искусства Израиля, современного искусства, фотографии, рисунка, графики, дизайна, архитектуры и отдел искусства XVI — XIX веков. В дополнение к основной экспозиции музей располагает садом скульптуры и молодёжной секцией. В первые годы своего существования музей функционировал в «Доме Дизенгофа», где в 1948 году была принята Декларация независимости Израиля.

История

Тель-Авивский музей искусств был открыт в 1932 году в доме первого мэра Тель-Авива Меира Дизенгофа на бульваре Ротшильда. Дизенгоф утвердил состав Консультативного совета, в который вошли: Реувен Рубин, Арье Алуэйл, Батья Лишански и Хаим Гликсберг.

Значение нового музея для города было охарактеризовано Дизенгофом в его речи :

(...)Поскольку Тель-Авив является городом с возможностями большого еврейского района, с тенденцией стать центром современного еврейства в стране и диаспоре, мы почувствовали необходимость совершенствования его красоты и тех искусств, которые к нему относятся. Нам понятно, что невозможно строить дома, прокладывать улицы и совершенствовать город, не думая об эстетике и гармонии, не прививая населению эстетический вкус. Поэтому и основан Тель-Авивский музей искусств.

Музей, где были представлены работы израильских и зарубежных художников, стал культурным центром активного молодого города. 14 мая 1948 года в его здании было декларировано создание государства Израиль.

Успех Тель-Авивского музея в Доме Дизенгофа и расширение его коллекции определили необходимость создания больших выставочных павильонов. В 1959 году на Шдерот Тарсат был открыт павильон Елены Рубинштейн. Когда в 1971 году открылось главное здание музея на бульваре Шауль Ха-Мелех, экспозиция музея была развёрнута в обоих зданиях.

В 1938 году в главном здании музея была создана тематическая библиотека, которая насчитывает около 50.000 книг, 140 периодических изданий и 7000 фотографий, относящихся к различным областям искусства. Поблизости находится сад скульптур. Недавно территория экспозиции была расширена за счёт галерей новой секции, построенной в западной части музея.

Расширение музея привело к увеличению уровеня и масштабов его выставок и всеобъемлющей культурной деятельности, включая участие музея в организации концертов классической музыки и джаза, демонстрации кинофильмов, проведении лекций, детских спектаклей и многого другого.

Музейный комплекс

Музейный комплекс состоит из нескольких зданий: основного здания, которое включает новое крыло на бульваре Шауль Ха-Мелех; павильона Елены Рубинштейн, прилегающего к театру Габима, и образовательного центра на улице Дизенгоф.

Главное здание

В 1971 году директор музея, доктор Хаим Гамзу, завершил создание главного здания музея на бульваре Шауль Ха-Мелех, рядом с библиотекой Бейт-Ариэла и окружным судом Тель-Авива. Главное здание музея построено по проекту архитектора Дана Эйтана и Ицхака Яшара. За этот проект они были удостоены премии Рихтера.

Новая секция

В 2002 году был объявлен конкурс на проектирование нового западного крыла музея, прилегающего к Саду скульптур, которое должно было выполнять также и функцию нового входного павильона. В конкурсе выиграл проект Престона Скотта Коэна.

Стоимость строительства нового крыла в соответствии с этим проектом составила 45 миллионов долларов США. Для этой цели были привлечены многие дотации, наиболее значительная из которых была сделана Сэмми Офером и его женой и составила 20 миллионов шекелей. Офер вложил свои средства в создание музея от своего имени и от имени его жены. Однако, вследствие многочисленных протестов общественной оппозиции, требовавшей изменить название музея, Офер отменил дотацию, и сбор средств был продолжен.

В феврале 2007 года сообщалось, что для строительства нового крыла спонсоры, супруги Пол и Герта Амир, выделили 10 млн долларов США. В октябре 2011 года было готово новое крыло со световым каскадом, устроенным в центральной части, в окружении десяти выставочных павильонов, каждый из которых был посвящён отдельной теме Здание было открыто для широкой публики 2 ноября 2011 года.

Стоимость проекта составила около 225 млн долл. США. Основная часть — (140 млн дол.) финансировалась спонсорами, остальная сумма — (85 млн дол.), была выделена муниципалитетом Тель-Авива.

Пятиэтажное здание музея гармонично вписывается в архитектуру квартала, построенного из серого бетона. Центральный внутренний павильон музея освещён естественным светом, проникающим через прозрачный потолок и струящимся по белым стенам, словно водопад, ниспадающий в глубь музея. Искусственный свет в тёмное время суток создает похожий эффект. Посетители, движущиеся в этом световом потоке, и сам поток света, как стержень композиции, связаны единым пространством.

На 2013 год запланировано открытие нового здания, в котором будет размещён архитектурный архив, музей фотографии и изобразительного искусства.

Филиалы музея

Павильон Елены Рубинштейн, который был открыт в 1959 году рядом с театром Габима, в настоящее время является филиалом музея и посвящён современному искусству. Куратор филиала, г-жа Эллен Гинтон, жена художника Давида Гинтона, действует в интересах многих молодых современных израильских художников, помогая им в организации выставок.

Центр образования «Мейергоф»

Центр образования в области искусства «Мейергоф» расположен на улице Дубнов. Центр организует проведение семинаров по искусству для детей, подростков, учителей и взрослых. В центре имеются дидактические выставки и организуются экскурсии для школьников.

Коллекция

В состав музея входят собрания классического и современного искусства, отделение израильского искусства, парк скульптур и отделение творчества молодёжи.

В экспозиции представлены важнейшие направления искусства 1-й половины ХХ столетия: фовизм, немецкий экспрессионизм, русский конструктивизм, кубизм, футуризм, De Stijl, сюрреализм, французские импрессионизм и постимпрессионизм. Из представленных художников следует отметить К. Моне, К. Писсарро, П.-О. Ренуара, П. Сезанна, А. Сислея, А. Э. Кросса, П. Боннара, А. Матисса, А. Модильяни, Г. Климта, В. Кандинского, М. Шагала, Х. Сутина, Х. Миро. Также можно увидеть произведения П. Пикассо из различных периодов его творчества.

В 1950 году музею были переданы 36 полотен из собрания Пегги Гугенхайм, в том числе работы Дж. Поллока, У. Базиотиса, Р. Пузетт-Дарта, И. Танги, Р. Матты и А. Массона.

Галерея

• 'Boat', Galilee basalt sculpture by Emanuel Hatzofe, 2003, Tel Aviv Museum of Art, Tel Aviv, Israel.jpg

  «Лодка». Галилейский базальт.

• Buky Schwartz Mosquito.JPG

  Баки Шварц. «Комар».

• Kadishman tlv1.jpg

  Менаше Кадишман. «Скульптура». Сад скульптуры им. Лолы Беер Эбнер.

• Gottlieb-Jews Praying in the Synagogue on Yom Kippur.jpg

  Маурики Готлиб. «Молитва в синагоге на Йом Кипур».

• Gustav Klimt 051.jpg

  Густав Климт. «Портрет Марии Беер».

• Dov Feigin-animal 1958.jpg

  Дов Фейгин. «Живой»

• Sheep Danziger002.jpg

  Ицхак Данцигер. «Негевские овцы».

Ссылки

• [www.tamuseum.com/he/default.aspx Тель-Авивский музей изобразительных искусств.] Официальный сайт
• [www.ilmuseums.com/museum_rus.asp?id=58 Тель-Авивский музей изобразительных искусств] на сайте музеев Израиля
• אלי ערמון אזולאי ודניאל ראוכוורגר. «מוזיאון ת"א על פרשת דרכים», הארץ, 29 ביולי 2011
• ניצן דבי. «פתרון דיור לעיצוב», כלכליסט, 4 בספטמבר 2011
• 2011 ,22 ,בספטמבר ,Xnet ,«מיכאל יעקובסון. «הבניין החדש של מוזיאון תל אביב לאמנות
• 2011 ,28 ,באוקטובר ,Xnet ,«מיכאל יעקובסון. «על אגף הספרייה בבניין המוזיאון החדש
• אסתי אהרונוביץ, אלי ערמון אזולאי. «הזרם האקטיביסטי», הארץ, 9 בספטמבר 2011
• אסתר זנדברג. «איזה בזבוז מפואר», הארץ, 3 בנובמבר 2011
• זיוה שטרנהל. «הבשורה האדריכלית של מוזיאון תל אביב», הארץ, 17 באוקטובר 2012
• אלי ערמון אזולאי. «האילו שינויים מתכננת סוזן לנדאו למוזיאון תל אביב», הארץ, 2 בנובמבר 2012

Отрывок, характеризующий Тель-Авивский музей изобразительных искусств

Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.