Тема с вариациями (балет)
| Тема с вариациями | |
| Theme and Variations | |
| Композитор |
Пётр Чайковский |
|---|---|
| Хореограф | |
| Дирижёр-постановщик |
Бенджамин Стейнберг |
| Сценография |
У. Томпсон (1947) |
| Количество действий |
1 (21—30 мин.) |
| Первая постановка | |
| Место первой постановки |
Ричмонд / Нью-Йорк, Городской центр музыки и драмы[en] |
Те́ма с вариа́циями (англ. Theme and Variations) — одноактный балет Джорджа Баланчина на музыку финальной части Третьей сюиты[en] Петра Ильича Чайковского (op. 55, 1884). Был поставлен для нью-йоркского «Театра балета» в расчёте на его солистов Алисию Алонсо и Игоря Юшкевича. Премьера состоялась 27 сентября 1947 года в Ричмонде, 26 ноября балет был впервые представлен в Нью-Йорке, на сцене Городского центра музыки и драмы[en].
История
Джордж Баланчин приступил к работе над «Темой с вариациями» вскоре после возвращения из Франции, где он несколько месяцев активно работал в Парижской опере, подготовив с артистами её балетной труппы[en] четыре своих балета — в том числе, премьеру «Хрустального дворца[en]».
Балет был поставлен для Алисии Алонсо и Игоря Юшкевича, которые и исполнили главные партии. Среди других исполнителей были Мелисса Хайден[en], Фернандо Алонсо[en] и Фернан Нолт[en]. Дирижировал премьерой Бенджамин Стейнберг (Benjamin Steinberg), сценография У. Томпсона.
В этом небольшом произведении Баланчин хотел «пробудить то прекрасное время в классическом танце, когда русский балет процветал благодаря музыке Чайковского». Хореография точно следует за музыкой композитора, она насыщенная и требует большой виртуозности от исполнителей. Финал сюиты № 3[en] состоит из 12 музыкальных вариаций, и балет начинают 12 артисток с парой солистов во главе; балетные вариации балерины и премьера чередуются с танцами женского кордебалета и обрамляются ими. Центром всей композиции служит лиричное адажио солистов, идущее вслед за вторым соло балерины. Кульминацией является финальный полонез, в котором участвуют все 13 пар артистов — 26 человек.
Возобновления
В 1958 году Американский театр балета возобновил постановку в оформлении А. Левассёра, главные партии исполнили Луп Серрано и Ройс Фернандес.
В 1960 году Баланчин перенёс балет в собственную труппу. Премьера состоялась 5 февраля, главные партии исполнили Виолетт Верди и Эдвард Виелла. В качестве костюмов были взяты пачки Барбары Каринской[en] из балета «Симфония до мажор[en]», художник по свету — Дэвид Хейс.
В 1970 году Баланчин сделал «Тему с вариациями» завершением своего нового балета «Сюита № 3 Чайковского», где использовал все четыре части этого произведения[en] (премьера состоялась 3 декабря на сцене Нью-Йоркского театра[en] Линкольн-центра, оформление Николая Бенуа, в хореографию были внесены несколько незначительных изменений) — тем не менее, «Тема с вариациями» повсеместно исполняется в виде самостоятельного произведения, лишь изредка включаясь в более позднюю «полную версию» Баланчина в его собственной труппе.
В других театрах
В 1970 году Алисия Алонсо поставила «Тему с вариациями» в Гаване, в Кубинском национальном балете[en]. 24 июня 1993 года балет был впервые поставлен в Парижской опере[* 1]. В 1998 году был поставлен в Венской опере с костюмами Кристиана Лакруа.
В СССР
«Тема с вариациями» была впервые исполнена в СССР в 1960 году, во время гастролей Американского театра балета. В 1972 году, как заключительная часть «Сюиты № 3 Чайковского», она исполнялась во время гастролей Нью-Йорк Сити балета.
В 1986 году балет был впервые поставлен в Санкт-Петербурге — постановку на сцене Малого театра оперы и балета осуществил Александр Прокофьев[* 2].
«Тема с вариациями» вместе с «Шотландской симфонией» — первые балеты Баланчина, вошедшие в репертуар Мариинского театра. Премьера состоялась 16 апреля 1989 года по инициативе Олега Виноградова. Постановка Франции Расселл, костюмы Галины Соловьевой, солисты — Ольга Ченчикова и Махар Вазиев, Лариса Лежнина и Фарух Рузиматов (затем Юлия Махалина, Алтынай Асылмуратова и другие)[уточнить]. Летом того же года эта программа была представлена во время гастролей труппы в Нью-Йорке.
Напишите отзыв о статье "Тема с вариациями (балет)"
Примечания
- Источники
- Комментарии
- ↑ Шёл в один вечер с «Движениями» Джерома Роббинса.
- ↑ Программа, сделанная без обращения к правообладателям, также включала в себя другой балет Баланчина, «Серенаду».
Ссылки
- [balanchine.com/theme-and-variations/ Информация о балете «Тема с вариациями»], сайт Фонда Баланчина (англ.)
- [www.nycballet.com/ballets/t/theme-and-variations.aspx Информация о балете «Тема с вариациями»], сайт труппы Нью-Йорк Сити балле (англ.)
- [ptj.spb.ru/archive/6/v-peterburge-i-dalee-vezde-6/balanchin-vsovetskom-soyuze/ Инна Скляревская. Баланчин в Советском Союзе.] // «Петербургский театральный журнал» № 6, 1994 год.
Отрывок, характеризующий Тема с вариациями (балет)
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
