Тищенко, Иван Александрович
Поделись знанием:
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
| Иван Александрович Тищенко | |
| Иван Александрович Тищенко | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Александрия |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: | |
| Известные ученики: | |
| Известен как: |
ректор МХТИ имени Д.И. Менделеева |
Иван Александрович Тищенко (7.01.1882-26.03.1941, Московская обл.) — российский химик-технолог, один из организаторов советской сахарной промышленности, профессор (1913). Ректор (1922-29) Московского химико-технологического института имени Д. И. Менделеева (МХТИ). Директор Центрального института сахара (в 1927-30). Автор фундаментальной монографии «Общий метод расчета многокорпусных выпарных аппаратов» (1923). Руководил полевыми опытами посева сахарной свеклы одноростковыми семенами. Репрессирован, реабилитирован посмертно.
Содержание
Биография
Родился 7 января 1882 года в Александрии[1], Херсонская губерния, Российская империя.
Образование
- 1900 окончил Херсонское реальное училище;
- поступил на химическое отделение ИМТУ.
- 1902 — арестован за участие в студенческих волнениях и на год исключен из училища;
- 1905—08 работал старшим химиком на Даниловском сахарорафинадном заводе в Москве.
- Дипломную работу на тему «Производные метилглиоксима» выполнил под руководством Л. А. Чугаева.
- 1907 окончил ИМТУ со званием инженера-технолога.
- 1908—09 по направлению Министерства народного просвещения совершенствовал образование за границей.
Преподавание
- 1910—16 в Московском коммерческом институте
- с 1911 преподавал в ИМТУ (с 1917 — МВТУ)
- 1912 организовал в ИМТУ кафедру процессов и аппаратов химической технологии;
Научные звания
- 1913 — адъюнкт-профессор;
- 1915 — ординарный профессор кафедры;
- в 1921—22 несколько месяцев занимал должность ректора ИМТУ.
Организаторская деятельность
Ректор МХТИ
- 1922—29 — Директор МХТИ им. Д. И. Менделеева.
- 1924 организовал при кафедре сахарного промышленности (заведующий кафедрой Головин Павел Васильевич) МХТИ опытный сахарный завод и музей сахарной промышленности.
- инициатор создания механического факультета для подготовки специалистов по химической аппаратуре;
- с 1931 механический факультет был выделен в отдельный Московский институт химического машиностроения, преподавал также в МИХМе;
- с 1933 заведующий кафедрой процессов и аппаратов химической технологии;
Главсахар ВСНХ
- с 1918 — член, затем председатель Главсахара ВСНХ
- участвовал (вместе с Л.Я Карповым) в подготовке декрета о национализации сахарной промышленности.
- 1927—30 — директор ЦНИИ сахарной промышленности;
- с 1936 — заместитель председателя Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР.
Арест и реабилитация
23 августа 1938 года арестован и по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР от 2 апреля 1939 осужден на 10 лет ИТЛ (ст. 58, п. 7, 11; «вредительство, участие в контрреволюционной организации»)[2].
Умер в заключении.
Посмертно реабилитирован.
Вклад в науку
- Один из создателей химической технологии как науки.
- Научные основы сахарорафинадного производства:
- разработал метод расчета многокорпусных выпарных установок, используемых не только в сахарном, но и в других химических производствах;
- опубликовал первые труды по автоматизации сахарной промышленности;
- предложил оригинальные технологии производства свекловичного сахара с применением вымораживания воды из сока (вместо более энергоемкого выпаривания).
- В качестве ректора МХТИ им. Д. И. Менделеева провёл реорганизацию преподавания:
- усилил общеинженерные и общетеоретические учебные дисциплины;
- пригласил известных специалистов, которые вели в МХТИ педагогическую и научно-исследовательскую деятельность.
Семья
Отец — Тищенко А. Д. коллежский секретарь, пристав 2-го стана Александрийского уезда Херсонской губернии.
Иван Александрович — младший из пяти детей.
Место жительства
- 1-я пол. 1910-х — Плетешковский переулок, 10;
- 2-я пол. 1910-х — Немецкая улица, 13, (ныне Бауманская улица, 43);
- 1-я пол. 1920-х — Софийская набережная, 8;
- сер. 1920-х — Чистопрудный бульвар, 3;
- кон. 1920-х — посёлок Сокол, 48[2].
Труды
- Тищенко И. А. Общий метод расчета многокорпусного выпарного аппарата. М. В. С.Н. Х. 1924 г. 36 с.
- Спутник сахарника. М., 1927.
Напишите отзыв о статье "Тищенко, Иван Александрович"
Литература
- ЦИАМ Ф.372 Оп. 3 Д. 1238 (автобиография, 1910)
- Будрейко Е. Н., Жуков А. П. Профессора Университета Менделеева: XX век / Под общ. ред. академика Саркисова П. Д..-М.: РХТУ им. Д. И. Менделеева, 2006. 756 с.
Примечания
Ссылки
[www.muctr.ru/about/history/list/tisch.php ТИЩЕНКО Иван Александрович]
|
||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Тищенко, Иван Александрович
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
