Тютрюмов, Игорь Матвеевич
Поделись знанием:
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
| Игорь Матвеевич Тютрюмов | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
село Обчево Кирилловского уезда Новгородской губернии, Российская империя |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
посёлок Нарва-Йыэсуу, Эстония |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
Игорь Матвеевич Тютрюмов (23 мая (4 июня) 1855, село Обчево, Кирилловский уезд, Новгородская губерния — 29 марта 1943, посёлок Нарва-Йыэсуу, Эстония) — русский юрист-цивилист, сенатор, член Государственного совета, профессор Тартуского университета.
Содержание
Семья
Родился в дворянской семье. Фамилия Тютрюмовых упоминалась еще в Бархатной книге среди прочих древних дворянских фамилий. Но с течением времени та ветвь рода, к которой принадлежал дед будущего юриста, прапорщик Иван Михайлович Тютрюмов, настолько захудала, что в ходе происходившего в начале XIX в. заполнения дворянских родословных книг была внесена не в часть VI губернских родословных книг, куда вносились старинные фамилии (древностью происхождения не менее 100 лет), а по фактически занимаемому статусу — в часть II, куда вносилось военное дворянство. Его отец, Матвей Иванович, был коллежским регистратором, выйдя в отставку, поселился в небольшом имении, был вынужден получить свидетельство о бедности: «Дано коллежскому регистратору М. И. Тютрюмову в том, что он, имея одиннадцать человек детей, состояния весьма недостаточного, с трудом имеет средства к их содержанию». Из-за того, что семья была многодетная, достаток — крайне скромный был. И. М. Тютрюмову с детских лет пришлось узнать, что такое нужда, и понять, что всего в жизни ему предстоит достичь своим усердием, не рассчитывая ни на связи, ни на состояние.
Братья:
- Александр, частный поверенный, в течение 25 лет был гласным Кирилловского уездного земства, член кадетской партии.
- Алексей, в течение шести лет был председателем Кирилловской уездной земской управы, затем служил по Министерству финансов. Много содействовал развитию просвещения в уезде.
- Иван, также дважды избирался председателем Кирилловской уездной земской управы. В 1906 году был избран в третий раз, но не утверждён губернатором за либеральные взгляды.
Образование
Окончил первую Новгородскую гимназию (1874), юридический факультет Санкт-Петербургского университета (1878) со степенью кандидата (тема кандидатской работы «Историко-догматическое исследование имущественных отношений между супругами по русскому законодательству, сравнительно с обычным местным правом»; удостоена золотой медали). Был оставлен при университете для приготовления к профессорскому званию по кафедре гражданского права и судопроизводства под руководством профессора К. И. Малышева (1878—1881).
Деятельность в России
- С 1881 — гласный Кирилловского уездного земства.
- В 1881—1884 — участковый мировой судья, председатель Кирилловского съезда мировых судей.
- В 1884—1887 — член Новгородской губернской земской управы, почётный мировой судья Кирилловского уезда. Серьёзно интересовался вопросами народного просвещения, автор серии очерков «Народная школа на Севере», опубликованных в «Русской мысли».
- В 1887—1889 — член Люблинского окружного суда.
- В 1889—1895 — член Ревельского окружного суда.
- В 1895—1897 — состоял за обер-прокурорским столом во II («крестьянском») департаменте Правительствующего Сената, был юрисконсультом Министерства юстиции.
- В 1897—1899 — товарищ председателя Курского окружного суда, возобновил деятельность Курского юридического общества, был его председателем. Читал лекции по законоведению в Курском землемерном училище.
- В 1899—1901 — член Харьковской судебной палаты, принимал участие в учреждении местного юридического общества (был товарищем председателя), преподавал на юридическом факультете Харьковского университета.
- В 1901—1905 — товарищ обер-прокурора II департамента Сената.
- В 1901—1915 — гласный Петербургской городской думы, где с 1905 года был председателем юридической комиссии.
- В 1903—1918 — приват-доцент Петербургского (Петроградского) университета по кафедре гражданского права и судопроизводства.
- В 1909—1917 читал лекции по гражданскому судопроизводству на Петербургских Высших женских курсах.
- С 1911 года преподавал на юридическом факультете Психоневрологического института.
- Был председателем отделения обычного права Петербургского юридического общества.
- В 1905—1917 — обер-прокурор II департамента Сената. Сдержанно относился к ломке общины в рамках реформаторского курса П. А. Столыпина, но при этом выступал против произвола общины в отношении её отдельных членов. Являлся сторонником безусловного приоритета соблюдения законности над ведомственными интересами. Был известен как компетентный и принципиальный юрист, крупный знаток крестьянского права.
- В 1914—1917 — почётный мировой судья Петроградского мирового округа.
- С 1914 — тайный советник.
- В 1915—1917 — член Государственного совета (по выборам, от Новгородского губернского земского собрания), входил в группу центра.
- В 1916—1917 — сенатор с оставлением в должности обер-прокурора.
- С 1917 (после Февральской революции) — первоприсутствующий II департамента Сената.
- В 1919 году бежал из красного Петрограда, перешёл линию фронта и присоединился к Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича, был товарищем министра юстиции Северо-Западного правительства, членом редколлегии газеты «Свободная Россия».
Деятельность в Эстонии
- С 1919 — в эмиграции в Эстонии.
- В 1920 — секретарь общества «Белый крест», занимавшегося оказанием правовой, материальной и духовной помощи нуждающимся чинам Северо-западной армии, оставшимся в пределах Эстонии. Был вице-президентом комитета «День русского инвалида».
- С 1920 — ординарный профессор гражданского права и судопроизводства и торгового права Тартуского университета, с 1935 — заслуженный профессор. Его учениками были многие эстонские юристы.
- В 1920—1921 — научный советник кодификационного отдела Министерства юстиции Эстонии, принял участие в разработке Гражданского уложения Эстонской республики.
- В 1920 под его руководством был выработан Устав русского комитета эмигрантов в Эстонии.
- В 1920—1922 — председатель Ревельского юридического общества, в 1922 вошёл в состав Союза юристов Эстонии.
- С 1921 — председатель Русской академической группы, объединившую русских учёных, проживавших в Эстонии.
- В 1922 году был учредителем Русского просветительно-благотворительного общества «Разумный досуг», которое занималось борьбой с пьянством.
- С 1927 — заведующий Тартуским народным университетом, созданным Русской академической группой, читал в нём лекции.
- В 1927—1928 участвовал в издании «Нашей газеты», в 1931—1932 — газеты «Русский вестник».
- В 1933—1940 — председатель Русского национального союза — объединения, занимавшегося защитой национально-культурных и экономических интересов русского национального меньшинства в Эстонии.
Научная деятельность
Автор многочисленных работ по крестьянскому, семейному и гражданскому праву, фундаментальных комментариев к российскому гражданскому законодательству («Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов» — работа выдержала шесть изданий — последнее в Риге в 1923, а также была перепечатана в 2004 в Москве). Также автор учебников «Гражданское право» (Тарту, 1922) и «Конкурсное право» (Каунас, 1931).
Основные труды
- [civil.consultant.ru/elib/books/33/ Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга первая] / Сост. И. М. Тютрюмов; Науч. ред. В. С. Ем. — М.: Статут, 2004. — 348 с. — (Классика российской цивилистики). — ISBN 5835401922.
- [civil.consultant.ru/elib/books/34/ Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга вторая] / Сост. И. М. Тютрюмов; Науч. ред. В. С. Ем. — М.: Статут, 2004. — 603 с. — (Классика российской цивилистики). — ISBN 5835401930.
- [civil.consultant.ru/elib/books/35/ Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга третья] / Сост. И. М. Тютрюмов; Науч. ред. В. С. Ем. — М.: Статут, 2004. — 571 с. — (Классика российской цивилистики). — ISBN 5835401949.
- [civil.consultant.ru/elib/books/36/ Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга четвертая] / Сост. И. М. Тютрюмов; Науч. ред. В. С. Ем. — М.: Статут, 2004. — 635 с. — (Классика российской цивилистики). — ISBN 5835401957.
- [civil.consultant.ru/elib/books/37/ Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга пятая] / Сост. И. М. Тютрюмов; Науч. ред. В. С. Ем. — М.: Статут, 2004. — 444 с. — (Классика российской цивилистики). — ISBN 5835402074.
- О праве юридических обществ печатать свои труды без предварительной цензуры.//Право. СПб.,1899, ст.289-292;
- Производство местных действий по гражданским делам.//Право.СПб.,1902, ст.415-418;
- Преемство наследников в обязательстве наследодателя по обеспечению внебрачных детей.//Право.СПб.,1902, ст.1074-1078;
- К применению гербового устава в судебных установлениях.//Право.СПб.,1902, ст.2046-2048;
- О восстановлении срока на обжалование решений в крестьянских учреждениях.//Право.СПб.,1902, ст.2106-2108;
Библиография
- Карцов А. С. И.М. Тютрюмов (очерк жизни и деятельности) // [civil.consultant.ru/elib/books/33/page_1.html#4 Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. Книга первая] / Сост. И. М. Тютрюмов; Науч. ред. В. С. Ем. — М.: Статут, 2004. — С. 11-66. — 348 с. — (Классика российской цивилистики). — ISBN 5835401922.
- Лаасик Э. [law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1135181 Профессор И. М. Тютрюмов как преподаватель Тартуского университета в 1920 - 1940 гг.] // Советское право. — 1983. — № 2.
- Русское национальное меньшинство в Эстонской республике (1918—1940) / Под редакцией профессора С. Г. Исакова. Тарту-СПб, 2001.
- Шилохвост О. Ю. Русские цивилисты: середина XVIII — начало XX вв.: Краткий биографический словарь. М.. 2005. С. 148—149.
- Из истории Кирилловского земства (Публикация А. Н. Егорова) // Кириллов. Краеведческий альманах. Выпуск 2, Вологда, 1997.
Напишите отзыв о статье "Тютрюмов, Игорь Матвеевич"
Ссылки
- Тютрюмов Игорь Матвеевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1120957 Биография И. М. Тютрюмова]
- [mirimen.com/co_beo/Tjutrjumov-Igor-Matveevich-33E7.html Биография]
- Л. И. Глызина [www.ferapontovo.ru/index.php3?id=763 Кирилловская интеллигенция конца XIX — начала XX века]
Отрывок, характеризующий Тютрюмов, Игорь Матвеевич
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
Категории:
- Родившиеся 4 июня
- Родившиеся в 1855 году
- Умершие 29 марта
- Умершие в 1943 году
- Персоналии по алфавиту
- Умершие в Эстонии
- Учёные по алфавиту
- Выпускники Новгородской гимназии
- Сенаторы Российской империи
- Члены Государственного совета Российской империи
- Юристы Российской империи
- Судьи Российской империи
- Правоведы Российской империи
- Русские эмигранты первой волны в Эстонии
- Преподаватели Тартуского университета
