Улуханов, Александр Иванович

Александр Иванович Улуханов
Полное имя	Александр Иванович Улуханов
Дата смерти	1941(1941)
Место смерти	Львов
Профессии	оперный певец, педагог, театральный режиссёр

Александр Иванович Улуханов (? — 1941, Львов) — оперный певец (бас) и режиссёр.

Биография

Вокалу обучался в Москве у Ф.П. Андриевского. Выступал на разных оперных сценах в разных российских городах. В 1906 году в Москве организовал театр «Комической оперы». В 1907 пел в московской Опере С. Зимина; в 1909 солист московской Частной русской Оперы. Дальше работал с разными антрепризами в различных городах: Казань, Саратов, Киев, Тифлис, Баку, Одесса, Санкт-Петербург, в 1910 гастролировал в составе антрепризы М. Максакова по городам Сибири и Дальнего Востока. Современники отмечали его вокальное мастерство и яркий артистизм.

Актёрская деятельность

Репертуар включает множество партий: Молла-Абдерассуля — 1-й исполнитель («Чёрный тюрбан»), Онуфрия («Дни нашей жизни»); Пастора («Потонувший колокол»); Пимена, Рангони и Варлаама («Борис Годунов»); Мельника («Русалка» А. Даргомыжского), Ивана Хованского, Гудала («Демон» А. Рубинштейна), Мефистофеля («Фауст»), Варяжского гостя («Садко»); среди других ролей - Скоморох, Скула, Агафон, Томский; Мазетто, Дон Бартоло, Джакомо, Сен-Бри, Риголетто, Цунига, Бургомистр, Санчо Панса.

Записал грампластинку: Песня Еремки («Вражья сила») в Москве ("Граммофон", 1910).

Сохранилась [www.rulex.ru/rpg/portraits/31/31688.htm открытка-фотография с изображением сцены из спектакля,] исполнители: Николай Веков, Александр Улуханов, Пётр Оленин.

Режиссёрская деятельность

Наряду с актерскими выступлениями вел режиссёрскую работу в Киеве (1910— 13 и 1925—26), Петербурге (Театр музыкальной драмы и Народный дом). В 1925—26 - главный режиссёр в Свердловском оперном театре (поставил «Сказку о царе Салтане» и «Вертера»), в 1930-х гг. режиссёр «Русской оперы» в Париже (поставил «Бориса Годунова», «Князя Игоря» и др.).

Является первым постановщиком опер: «Чёрный тюрбан» (1912), «Дни нашей жизни» (совместно с Ц. Урбаном, 1913), «Искры» И. Ройзентура (Киев, 1925); («Добрый Никитич» (Петроград, 1916); «Дон Карлос» (1917); «Орлиный бунт» (Киев,1926). Другие постановки — «Лукреция» (1912), «Садко», «Пиковая дама», «Фауст», «Кармен», «Аида», «Царь и плотник», «Лоэнгрин».

С 1928 вел педагогическую деятельность в Киеве.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/125858/%D0%A3%D0%BB%D1%83%D1%85%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2, Большая биографическая энциклопедия]
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=127074 Биография.ру]

Отрывок, характеризующий Улуханов, Александр Иванович

Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.