Фабианское общество

Фабианство, или Фабианский социализм (англ. Fabian Socialism) — философско-экономическое течение реформистски-социалистического толка, ныне являющееся аналитическим центром в Лейбористской партии Великобритании. Получило своё название от имени римского военачальника Фабия Максима Кунктатора (Медлительного). Организационное воплощение фабианство получило в форме «Фабианского общества», основанного в Лондоне в 1884 г.

Сторонники фабианства считали, что преобразование капитализма в социалистическое общество должно происходить постепенно, медленно, в результате постепенных институциональных преобразований. Крупнейшие представители фабианства: Сидней Вебб, Беатриса Вебб, Э. Кеннан, Джордж Дуглас Ховард Коул (1889—1959), К. Блэк, Роберт Блэтчфорд, Томас Балог, известные писатели Бернард Шоу и Герберт Уэллс, Джон Мейнард Кейнс, Бертран Рассел, Уильям Беверидж, Ричард Генри Тоуни, Эдит Несбит.

Взгляды, персоналии

Фабианцы так определяют своё миросозерцание в отчёте, представленном Международному социалистическому съезду в Лондоне в 1896 году:

Общество фабианцев имеет целью воздействовать на английский народ, чтобы он пересмотрел свою политическую конституцию в демократическом направлении и организовал своё производство социалистическим способом так, чтобы материальная жизнь стала совершенно независимой от частного капитала. Общество фабианцев преследует свои демократические и социалистические цели, не примешивая к ним других тенденций; сообразно с этим оно не имеет собственного мнения относительно вопросов о браке, о религии, об искусстве, об экономическом учении in abstracto, об историческом процессе, о валюте и т. д. Общество фабианцев состоит из социалистов. Оно стремится к новой организации общества посредством эмансипации земли и промышленного капитала от личной и классовой собственности и посредством передачи их в руки общества в видах всеобщего блага.

— «Report on Fabian Policy», напеч. в «Fabian Tracts», № 70

От других социалистов и в особенности от социал-демократов фабианцы резко отличаются тем, что не верят в социальный катаклизм, не признают революцию ни возможной, ни желательной, протестуют против слишком, по их мнению, враждебного отношения социал-демократов к классу буржуазии, из которого вышли и выходят многие социалисты, требуют враждебности только к буржуазным идеям и инстинктам и не видят принципиальной противоположности между нынешним общественным строем, основанным на принципе частной собственности, и строем социалистическим, основанным на её отрицании, признавая последний лишь дальнейшим естественным развитием первого.

Торжество их идеалов должно явиться результатом распространения в обществе социалистических идей. Господство социализма должно наступить постепенно, путём ряда частных реформ, как общегосударственного, так и в особенности местного, муниципального характера. Ввиду этого фабианцы принимают горячее участие во всех как парламентских, так и местных выборах. Не будучи, однако, политической партией и вовсе не стремясь ею сделаться, фабианцы не выставляют своих собственных кандидатов, а поддерживают тех представителей борющихся партий, которые ближе подходят к их убеждениям и дают требуемые ими обязательства.

Они не сочувствовали даже выставлению самостоятельных кандидатов социалистов (хотя допускали его в некоторых случаях), предпочитая поддерживать либеральную партию и считая возможным постепенно социализировать её. Их политическая программа требует всеобщего голосования, ограничения прав палаты лордов, отмены налогов на чай, кофе и съестные припасы, прогрессивного подоходного налога. В области экономического законодательства фабианцы всего энергичнее стоят за восьмичасовой рабочий день (но ввиду практических соображений первоначально требовали его лишь в рудниках, в общественных мастерских и т. д.), за развитие фабричного законодательства, за национализацию земли, железных дорог, рудников и т. д., за муниципализацию водоснабжения, газового и электрического освещения, за устройство муниципалитетами дешевых и хороших жилищ для бедняков, за организацию муниципального контроля над торговлей съестными припасами и топливом. Во всех своих стремлениях «фабианцы опираются на опыт, говорящий им, что социалисты, как и все остальные люди, не могут сделать всего по собственному желанию и потому должны признавать, что в демократическом обществе компромисс есть необходимое условие политического прогресса».

Развитие

В начале ХХ в. ряд фабианцев (в том числе Дж. Коул) основали Национальную гильдейскую лигу, в рамках которой была сформулирована концепция т. н. «гильдейского социализма». Теоретики лиги предполагали вытеснение капиталистических монополий путём постепенного перехода предприятий под контроль национальным гильдиям — объединениям трудящихся, занятых в определённой сфере экономики. «Фабианское общество» сотрудничает с лейбористской партией с момента основания последней. Местопребывание Общества — Лондон, отделения — в других городах Англии. Число членов центрального общества в 1899 г. — 861, провинциальных отделений — до 2000 человек. 5 810 членов в 2004 году. В обществе состояли премьер-министры Великобритании Рамсей Макдональд, Клемент Эттли, Гарольд Вильсон, Джеймс Каллаган, Тони Блэр.

Общество и не стремится особенно увеличивать это число, ставя весьма строгие требования для принятия в свою среду (либо единогласное решение исполнительного комитета, состоящего из 15 членов, либо принятие большинством ⁴/₅ голосов общего собрания). Свои идеи общество распространяет посредством устройства публичных лекций, издания брошюр (Fabian Tracts) и книг (Fabian Essays), организации библиотек и т. д. Лекции и брошюры общества посвящены различным общественным вопросам, преимущественно экономическим, политическим и историко-экономическим, но также и другим (так, несколько лекций, организованных обществом, были посвящены Достоевскому, Льву Толстому, Рих. Вагнеру, Ницше).

Влияние

Для распространения идей социализма в народной массе, а также для разработки многих теоретических и практических (экономических и статистических) вопросов фабианцы сделали немало. В области теории они опираются особенно охотно на труды Маркса и Лассаля, решительно протестуя, однако, против принятия их положений как неоспоримых догматов и требуя их критической проверки. Брошюры общества разошлись в нескольких миллионах экземпляров; число организованных ими лекций считается десятками тысяч. Идеи общества произвели сильное влияние на Э. Бернштейна, известная книга которого есть в значительной степени именно отражение фабианства (с присоединением некоторой доли немецкого национализма и даже шовинизма, совершенно чуждого фабианцам).

В ХХ веке фабианцы склонились к сотрудничеству с лейбористской партией.

В литературе

С точки зрения идей фабианцев написаны произведения Гобсона («Эволюция современного капитализма», СПб., 1898; «Проблемы бедности и безработицы», СПб., 1900) и Уэбба. См. «Fabian Essays in Socialism» (Л., 1889; немецкий перевод, неполный, снабжен ценным предисловием Sänger’a); «Englische Socialreformer» (11-й т. «Bibliothek der Socialwissenschaft», Лпц., 1897); С. Булгаков, «Из общественно-экономических течений в современной Англии» («Народное хозяйство», 1901, № 5); S. Webb, «Der Socialismus in England» (Геттинген, 1898); Метен, «Социализм в Англии» (СПб., 1898).

В художественной литературе фабианцы и их взгляды занимают важное место в «Детской книге» Антонии С. Байетт.

Ссылки

• [www.fabians.org.uk/ Официальная страница]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Фабианское общество

Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.