Фанна, Пьетро

Пьетро Фанна
Общая информация
Родился
Гражданство
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру игрока
Карьера
Клубная карьера*
1975-1977	Аталанта	55 (6)
1977-1982	Ювентус	101 (13)
1982-1985	Эллас Верона	85 (14)
1985-1989	Интернационале	97 (4)
1989-1993	Эллас Верона	103 (6)
Национальная сборная**
1976-1980	Италия (мол.)	13 (3)
1979-1980	Италия (олимп.)	6 (3)
1983-1985	Италия	14 (0)
Тренерская карьера
1998-2000	Эллас Верона	ассистент
2000-2002	Венеция	ассистент
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Пьетро Фанна (итал. Pietro Fanna, 23 июня 1958, Гримакко) — итальянский футболист, играл на позиции полузащитника. По завершении игровой карьеры — футбольный тренер.

Выступал, в частности, за клубы «Ювентус» и «Интернационале», а также национальную сборную Италии.

Пятикратный чемпион Италии. Обладатель Кубка Италии.

Клубная карьера

Родился 23 июня 1958 года в городе Гримакко. Воспитанник футбольной школы клуба «Удинезе».

Во взрослом футболе дебютировал в 1975 году выступлениями за команду клуба «Аталанта», в которой провел два сезона, приняв участие в 55 матчах чемпионата.

Своей игрой привлек внимание представителей тренерского штаба клуба «Ювентус», к составу которого присоединился в 1977 году. Сыграл за «старую сеньору» следующие пять сезонов своей игровой карьеры. Большинство времени, проведенного в составе «Ювентуса», был основным игроком команды. За это время трижды завоевывал титул чемпиона Италии, становился обладателем Кубка Италии.

В течение 1982—1985 годов защищал цвета команды клуба «Верона». За это время добавил к списку своих трофеев еще один титул чемпиона Италии.

В 1985 году заключил контракт с клубом «Интернационале», в составе которого провел следующие четыре года своей карьеры. Играя в составе «Интернационале» также в основном выходил на поле в основном составе команды.

Завершил профессиональную игровую карьеру в клубе «Верона», в составе которого уже выступал ранее. Пришел в команду в 1989 году, защищал ее цвета до прекращения выступлений на профессиональном уровне в 1993 году.

Выступления за сборные

В течение 1976-1980 годов привлекался в состав молодежной сборной Италии. На молодежном уровне сыграл в 13 официальных матчах, забил 3 гола.

С 1979 по 1980 год защищал цвета олимпийской сборной Италии. В составе этой команды провел 6 матчей, забил 3 гола. В составе сборной — участник футбольного турнира на Олимпийских играх 1984 года в Лос-Анджелесе.

В 1983 году дебютировал в официальных матчах в составе национальной сборной Италии. В течение карьеры в национальной команде, которая длилась 3 года, провел в форме главной команды страны 14 матчей.

Карьера тренера

Начал тренерскую карьеру, вернувшись к футболу после небольшого перерыва, в 1998 году, войдя в тренерский штаб клуба «Верона».

Последним местом тренерской работы был клуб «Венеция», в котором Пьетро Фанна был одним из тренеров главной команды до 2002 года.

Титулы и достижения

• Чемпион Италии (5):

«Ювентус»: 1977-78, 1980-81, 1981-82

«Верона»: 1984-85

«Интернационале»: 1988-89

• Обладатель Кубка Италии (1):

«Ювентус»: 1978-79

Ссылки

• [www.figc.it/nazionali/DettaglioConvocato?codiceConvocato=420&squadra=1 Статистика выступлений за сборную на сайте Федерации футбола Италии.]  (итал.)

Отрывок, характеризующий Фанна, Пьетро

Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.